Подозреваемый

Вторая особенность: каждый бывший "абсолютно честный" гражданин предельно активно гребет под себя. Тот же К. Леонтьев говорил, что в России не может быть честных людей, могут быть святые, но не честные. Предел и беспредел. Святая любовь к Отечеству, к Идее, к Самосожжению и обыденные бунт, воровство, грабеж, безличный коллективизм, клановый деспотизм… Поистине "ты и обильная, ты и бессильная…".

Во многих семьях прочно живет здравый смысл: "Все воруют, поскольку мир устроен несправедливо, а потому и ты гляди в оба". Здравый смысл диктует и такое: "Будь всегда честным и добрым".

Два берега у полноводной реки, именуемой рынком!

Снова и снова наше сердце обращается к библейским заповедям: "Не воруй! Не лги! Не завидуй! Не бери чужого!" В них и только в них истинная правда! Только честный человек может быть хорошим работником, семьянином, гражданином, человеком, любящим свою семью, свою родину.

Вспоминаю мысли Толстого из "Круга чтения": Последнее прибежище негодяя — патриотизм. И далее: "Патриотизм в наше время выставляется поводом оправдания и всякого общественного зла и личной выгоды". И еще: "…самые ужасные злодеяния — шпионства, поборы с народа и ужасные смертоубийства, войны — совершаются людьми ради патриотизма, и совершающие их гордятся этими злодеяниями".

Возникает ряд проблем. Первая: "Как же учить любить Отечество? Какое? Рассказывать людям о сегодняшних злодеяниях сегодняшних правителей — значит взращивать ненависть, злобу!"

Вторая проблема обозначилась в диалоге с учеником. "В России законы не действуют", — сказал старшеклассник. Я спросил: "Почему?" Он ответил: "Круговая порука беззакония". Другой пояснил: "Воровское государство". — "И как же быть? Бороться или смириться?" — "Вы уже ответили на этот вопрос, — сказали дети. — Смирение — тоже борьба".

По третьей проблеме Катя-большая сделала такой вывод: "Сейчас трудно удержаться от злобности. Но надо, иначе погубим страну".

Загадки организованной преступности

От всех моих бед, напряжений и горестных ожиданий что-то произошло с моей головой. Я как бы перестал управлять своим разумом. Какая-то иная сила наставляла мой ум, делала скоропалительные выводы и диктовала мне свою волю. Например, однажды ночью я вдруг вскочил, быстро оделся и покинул свое жилище. Никаких поводов к моему уходу из дома не было. Я направился к Косте, зная, что его родители куда-то уехали и он жил один. Честно признался, что меня мучают дурные предчувствия, и попросился у него переночевать.

— У меня полдома пустует. Рад буду, а заодно поможете мне разобраться в некоторых философских вопросах.

Я вошел в дом, и первое, что меня поразило, так это обилие литературы, разбросанной по всей комнате. Создавалось впечатление, будто хозяин читал сразу всё одновременно: газеты, сборники, какие-то вырезки из журналов. Костя приобрел пишущую машинку и вдобавок что-то перепечатывал. Я обратил внимание на заголовок: "Организованная преступность: взгляд из-за рубежа".

— Это мне Геннадий Михайлович дал на пару дней, — пояснил Костя и добавил: — А я познакомился с Назаровым Сергеем Васильевичем. Он мне такое порассказал про нашего Долинина да и Касторского. Скоро будут опубликованы кое-какие материалы про их делишки. Шурка вон говорил, Касторский — добрый человек. А я как чувствовал: более жестокого человека нет на свете. Он не сам казнил людей. У него для этого целое заведение имеется в Петровском районе. Конечно, все это до конца не доказано, но такое заведение существует и поныне. Заканчивается расследование этого уголовного дела…

— Постой, постой, какого дела? — спросил я.

— Ну, начнем по порядку. У Касторского была команда, которой руководил бандит по кличке Харя. Эта команда занималась "крышевыми" услугами и выколачивала долги у провинившихся коммерсантов. Харя отлавливал этих коммерсантов и привозил в этот самый Петровский район — прямо в лесу, на берегу Сели располагалось это заведение. Коммерсанту показывали утюги, паяльники, щипцы, наковальни и говорили, что если он не отдаст положенные, скажем, триста тысяч баксов, то им займутся надежные специалисты. Ко всему прочему, они были не просто жестокими людьми, но и садистами. Заставляли свою жертву давать представление: изображать собак, зверей, Пугачеву, Киркорова. Если жертва не знала слов хитов, ей давали тексты, и она перед смертью зубрила слова наизусть, а потом с микрофоном в руке изображала знаменитых певцов. Как правило, их раздевали догола, и было очень смешно, когда те, танцуя "Яблочко", елозили по полу своими гениталиями…

— Это все Тарасов рассказал?

— Нет, это рассказал мне Денис Журба, он пишет очерк про эту команду под названием "Смертельные танцы".

— А где ты с этим Журбой познакомился?

— Военная тайна, — улыбнулся Костя. — Я ему оказал по просьбе Тарасова одну услугу, и он мне такое выдал.

— И что же, связь Хари с Касторским доказана?

— Вот этого как раз доказать не удалось, но если Харя расколется, то Касторский будет зимовать на нарах…

— Послушай, а что это у тебя круги под глазами?