Подозреваемые

– Почему тебя достали «все эти милые люди»? Они действительно очень милые.

– Они слишком мило стали подходить ко мне, слишком мило брать под ручку и слишком мило спрашивать, на что им стоит обратить внимание в поведении их милых деток. Как будто хоть кто-то, кроме них самих, может заметить, что с их милыми детками что-то не так.

– И это всё?

– Нет, не всё. Ещё все эти действительно милые люди, коллеги-сотрудники-приятели наших милых друзей, милым шёпотом интересовались, что же такое было написано у покойной девочки-шизофренички в дневнике.

– Упс!.. А что такого было написано у покойной девочки-шизофренички в дневнике?

– Алёна! Я тебя сейчас убью!

– Шучу-шучу… Расслабься. Меня не интересует, что на самом деле было написано у покойной девочки-шизофренички в дневнике. Когда-то, сто лет назад, я была старостой кружка на кафедре психиатрии. Мне хватило.

– Это всё на самом деле куда более пугающе, чем может показаться. Этих действительно милых людей действительно – что самое ужасное! – интересовало, что писала покойная девочка-шизофреничка в своём дневнике. Их не интересовало, что невиновные оправданы. Что писанные вилами ненависти по мутной водичке социальной значимости обвинения оказались ложными. Их не интересовало, что стало дальше с гражданкой Румянцевой и гражданином Егоровым. Возможно, и интересовало, но гораздо меньше того, что же было написано в дневнике покойной девочки-шизофренички… Я, конечно, подозреваю, что я просто старый одинокий мизантроп. Но я ещё и подозреваю, что все люди на планете больны.

– Они не больны, Северный. Они любопытны.

– Нет, они больны. И они – сексуально неудовлетворены. И это страшно.

– Ты – параноик!

– Угу. Если у вас паранойя, то это ещё не значит, что вас не преследуют. Не помню, кто сказал первый, но это уже давно народное творчество… Эти милые люди страшно обижались, когда я не пересказывал то, что писала в своём дневнике покойная девочка-шизофреничка… Алёна, ты выйдешь за меня замуж или нет, в конце-то концов?!

– Сева, зачем мне выходить за тебя замуж?

– Приехали… Потому что я люблю тебя. Как тебе такой аргумент?

– Ну и люби себе на здоровье. Я тоже к тебе неравнодушна. Очень неравнодушна, мягко говоря… Но мы с тобой старые закоренелые одиночки. То, что у людей случается в двадцать и тридцать, никогда не случится в пятьдесят и сорок.

– Почему это?!

– Потому что люди в двадцать и тридцать более порывисты, более естественны. Более любопытны… Мы же с тобой слишком опытны. Мы не поругаемся – скорее отмолчимся. Мы не подерёмся – скорее разойдёмся по разным углам. Мы не бросим друг в друга заведомо ложными обвинениями в… Да в чём угодно. Ты никогда не заорёшь мне: «Ах ты, блядь такая!» – хотя бы потому, что ты категорически не приемлешь мат.

– Ах ты, блядь такая!

– Вот видишь! Ты готов мне сказать это, ибо прекрасно понимаешь, что такое играть в игры. Ты никогда не бросишь мне подобного искренне, в сердцах. Чтобы потом искренне же валяться в ногах, извиняться… Потому что я никогда не дам тебе повода такое мне бросить. Мы слишком ментальны.

– Брак сам по себе очень ментален.

– Именно поэтому.

– Но ты всё-таки надела обручальное кольцо!

– Ты так смешно сунул мне коробочку перед тем, как начать свою финально-детективную речь…

– Никакого детектива не было. Впрочем, как и всегда. Или был – именно так же, как всегда. Вся наша жизнь – детектив. За окном что-то прошуршало – уже завязка сюжета…

– Не было детектива или он был – но финальная речь имела место. И ты так смешно сунул мне коробочку. А я – любопытна. И мне понравилось кольцо. Я его и надела. Ты угадал с размером. К тому же у меня никогда не было колец с бриллиантами. Что это за акушер-гинеколог без колец с бриллиантами?!

– Всё отшучиваешься?

– Ну, есть немного… Ты же не заберёшь у меня кольцо, даже если я не соглашусь выйти за тебя замуж?

– Не заберу. Но я не понимаю, почему бы тебе не выйти за меня замуж!

– Не сердись… Например, потому мне не выйти за тебя замуж, что послезавтра у меня заканчивается отпуск, и поскольку я всё ещё начмед УльяновскойЦРБ, то мне именно послезавтра надо будет приступить к выполнению своих обязанностей. Пока ещё нашу центральную районную больницу не закрыли в связи с отсутствием финансирования. И потому что в столице необходимо к 2013 году построить ещё сколько-то там поликлиник и больниц. Видела сегодня рекламный плакат, да.

– Это ужасное мерзкое «да».

– Вот! И, например, потому, что «да» – это ужасно и мерзко.

– Не вырывай из контекста. Это болезнь судебно-психологической экспертизы – частенько вырывать из контекста.

– Слушай! – Алёна подскочила и стала прохаживаться по лоджии. – А как ты доказал ошибочность экспертизы этого самого Валерика?