Подозреваемые

Лохматый саквояж шустро шмыгнул, куда было сказано, потоптался разок-другой для порядка и лёг, положив голову на лапы, но продолжая давить косяка в сторону устраивающегося рядом на диване человека. Хозяина.

Глава четырнадцатая

Проснулся Северный очень рано, ещё затемно. Хотя собирался спать, сколько тело захочет. Можно же хоть изредка давать себе поблажку. И так, как заводной заяц, бегает уже по семь дней в неделю, вместо прежних пяти. Но… Не тут-то было! Из пространства скулило. И аккуратно, но настойчиво тыкалось чем-то мокрым в свесившуюся с дивана руку.

– Из какого сумрака ты вылезла, безымянная тварь? – открывая один глаз и отпихивая лохматый саквояж, пробубнил Северный.

Пёс запрыгал, забегал по лакированным лиственничным полам, цокая, как пони, и мотая лохматой головой, как безумный шимпанзе: «Да! Да-да-да!!! Это я, твоя тварь!!!»

– Не носись, как полоумный! Сейчас…

Так и не придумав, из чего бы сообразить ошейник и поводок, Северный вышел с псом прогуляться по деревне. И чего уж тогда, спрашивается, просто гулять? Он побежал… Пёс радостно нёсся рядом, периодически подпрыгивая на просто нереальную для его габаритов высоту.

Купаться тварь не захотела. Зато так напилась из водохранилища, что на обратном пути не осталось ни одного не помеченного кустика, столбика или просто собачьего угла.

В «Дефендере» тварь вела себя настолько вальяжно, как будто всю жизнь только и делала, что ездила в авто.

Хорошо, что ветклиники нынче работают без выходных. Недоразумение было привито и стало обладателем собачьего паспорта. Оказавшись выбраковкой чистопородной линии скайтерьеров, он, скорее всего, просто не устроил заводчиков. Таких добрых, хороших людей, которые не усыпляют выбракованный приплод в надежде, что кто-то из друзей-знакомых-приятелей заберёт. Ну, а когда не забирают, то – известно – пинок под зад или по зубам, если не понимает, и на помойку.

– Недавно таксу принесли. Двухлетнюю, – рассказывала Северному молодая докторша – специалист по тварям всех мастей. – Вполне себе кондиционная. Умная, милая девочка. Попросили усыпить. Знаете почему? Для ребёнка брали. А ребёнок, цитирую: «наигрался». Мы этих добрых, милых, душевных людей, – с невыразимым сарказмом говорила ветеринарша, – всей клиникой пытались уговорить. А они – ни в какую! Рекомендовали объяснить их «наигравшемуся малышу», какая судьба собачке уготована. А они спокойно так: «Он в курсе. Мы ему сказали, что если он не будет с ней гулять, её кормить и воспитывать, то мы её усыпим! Он согласился».

– Сколько лет ребёнку?

– Не знаю. Не интересно, – зло отвечала девушка. – Я ненавижу людей и человеческих детёнышей. Какая разница, сколько ему лет, если он согласился?

– И что такса?

– С таксой всё в порядке. Теперь у меня четыре собаки.

Окончив осмотр пёсика, девушка вынесла вердикт:

– Здоров и весел. Прививки сейчас сделаю. Против бешенства и поливакцину. Придёте через двадцать дней. Ему примерно полгода. Так что ещё подрастёт. Они совсем не маленькие собачки. Не большие, но и не маленькие. – Она достала книжечку международного ветеринарного паспорта для собак. – Фото сами вклеите. Фамилия, имя, отчество?

– Что, даже для фамилии и отчества графа есть?

– Да ваше! – улыбнулась девушка. – Вы владелец?

– Я, – Всеволод Алексеевич продиктовал требуемые данные.

– Кличка?

– Я ещё не придумал.

– Тогда сами впишете. И день рождения ему придумайте заодно.

Ветеринарша ещё что-то написала в графах паспорта и аккуратно вклеила на соответствующие странички стикеры с использованных для вакцинации флаконов.

– Теперь ты не просто тварь, а тварь с паспортом, понял? – строго сказал Северный псу, снова устроившемуся на заднем сиденье «Дефендера». – И не вздумай перелезать вперёд!

Закупившись в магазине полным набором «приданого», включающим ошейник, поводок, лежанку по размеру, банки с собачьим кормом, игрушки, косточки из жил и т. д. и т. п., Северный повёз своего питомца домой. Воскресенье подходило к концу.

По приезде, кратко проинструктировав саквояж на предмет: здесь есть, здесь спать, а всё остальное – мужественно претерпевать, Всеволод Алексеевич сел за стол и открыл почту. От Алёны было два письма.