Подопытный материал (СИ)

Узкий короткий коридорчик вел в освещенный отсек. В довольно большом помещении мебель отсутствовала, пол покрывал пушистый светло-серый ковер.

Оглянувшись, я не увидел двери, через которую мы вошли. Нас окружали глухие голые стены такого же цвета, что и ковер. Потолок матово светился, хорошо освещая всех нас. Я и Катя, Максим и Света, Васильевич и Валентина, Савельевич и Татьяна Сергеевна, Николаевич и Зоя — пришельцы отобрали десятерых.

— Сейчас корабль полетит, сядьте на пол, — послышался голос Куратора. — Желающие могут лечь.

Прилегли, и кто хотел, и кто не собирался этого делать, потому что все потеряли сознание.

Сколько продолжался полет, и летели ли мы вообще — понятия не имею. Впрочем, судя по тому, что в туалет хотелось почти нестерпимо, времени прошло немало.

— Выходим! — прозвучала команда Куратора.

Черная линия на светлой стене обозначила выход. Мы прошли коридорчиком. вышли из корабля и уткнулись в другую черную стену со входом, обведенным серебристой линией. Вновь все исчезли в темном проеме, и опять мы с Катей вошли последними.

Коридор на этот раз оказался шире и длиннее. Насколько я понял, по обеим сторонам располагались незаметные двери, и в них исчезали наши товарищи. Через секунду мы с Катей остались в коридоре одни.

— Вам сюда, — распорядился невидимый Куратор.

На светлой стене появился вход, обозначенный темный линией. Мы с Катей привычно прошли сквозь стену.

Наконец-то мы оказались в комнате с мебелью, окном и постоянно видимыми дверями. Впрочем, обстановка не отличалась богатством: довольно широкая лежанка да два продолговатых ящика на высоких ножках — вот и все. Выходы на светлых стенах обозначались черными прямоугольниками.

Вид из окна оказался приятным, но однообразным: ровная земля, поросшая зеленой травой, а что за ней — не видно, потому что взгляд в пригорок упирается. Откуда здесь столько травы? У нас рядом с домом была сплошь голая земля, ведь снег только-только растаял.

Кроме той двери, в которую мы вошли, здесь имелись еще две, расположенные рядом друг с другом. В один из этих черных прямоугольников Катя сначала засунула руку, следом голову, а потом и зашла.

— Что там? — поинтересовался я.

Ответа не последовало.

Я попытался пройти следом за Катей, но моя рука наткнулась на преграду. Черная плоскость стала твердой и не хотела меня пропускать. Я попробовал покричать, сначала вполсилы, потом во всю мочь — безрезультатно. Нас разлучили.

Входной проем тоже отвердел, за дверью, соседней с той, в которой пропала моя спутница, обнаружилась маленькая кабинка, весьма похожая на душевую. Правда, на стенах и потолке маленького помещения я не увидел ни кранов, ни леек, ни полочек с вешалками — только какие-то рисунки.

Запаниковать я не успел, потому что Катя вышла обратно.

— Ты что молчишь? — озабоченно спросила она.

— Да я тут орал изо всех сил. Ты что, не слышала?

— Нет. Я, между прочим, тоже не шепотом тебя звала…Там туалет. А здесь что?

Катя быстро скинула одежду и исчезла в душе, а я поспешил в туалет.

Смывной бачок на унитазе отсутствовал, и труб, подводящих к нему воду, я тоже не заметил. Однако стоило мне подняться, как в унитазе зажурчало. Вместо туалетной бумаги мне удалось извлечь из стены довольно толстую влажную салфетку. Все оказалось совсем просто: подносишь руку к соответствующему изображению — из стены вылетает салфетка и повисает в воздухе.

Раковины и крана здесь тоже не было. Чтобы помыть руки, их пришлось засунуть в нишу, над которой красовались две нарисованные ладони.

В общем, непривычно, но довольно удобно.

Катина одежда, которую она положила на лежанку, уже наполовину исчезла: пушистое покрытие этого ложа на глазах всасывало в себя ткань. То же самое происходило с кроссовками, тонущими в ковре.

Из душа Катя вышла совсем сухая и принялась с удивлением рассматривать остатки одежды.

— Как там? — спросил я.

— Представь себе, что ты автомобиль, и все будет нормально — рассеянно ответила любимая, не отрывая взгляда от лежанки.

В душе меня несколько секунд хлестали тугие струи воды, бившие, казалось, со всех сторон. Затем пена, взявшаяся непонятно откуда, покрыла все мое тело, и я стоял, не зная, что делать. В итоге пену смыло водой, и кожа, обдуваемая горячим воздухом, быстро высохла. Пожалуй, Катя была права: процесс весьма напоминал обработку машины на автомойке.

Когда я вошел в комнату, ковер «доедал» мою одежду, а от Катиных вещей не осталось и следа.

— Пить хочешь? — она протянула мне бутылочку, наполовину заполненную водой. — Здесь все в стенах — надо только руку поднести. Только еды нету… Ты соль в корабле оставил?

— Ага.

— Жалко — сейчас бы хоть соли пососали.

Пустота в животе ощущалась остро — видимо, не ели мы уже давно.

— Спать будете на этих ложах — неожиданно раздался голос Куратора.

На черных крышках продолговатых ящиков засветились красные огоньки.

Признаться, услышанное меня совсем не обрадовало: я уже привык спать с Катей. Обнимать любимую женщину, слышать ее дыхание, чувствовать тепло ее тела — удовольствие, граничащее со счастьем. Теперь меня этого лишали.