Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет...

мне было одеяло, но я и так прекрасно видела, что на обеих ногах был гипс. Он же

был еще и на правой ноге. Вообще, выглядела я плачевно.

- Ты пробыла в коме два месяца, - этими словами меня огорошила медсестра. - Но.

не переживай, ты быстро поправишься. Лучше отдыхай, Фелиса.

И эта медсестра назвала меня Фелисой. Правда. я ее не успела поправить.

Женщина уже вскоре ушла.

==

Те дни в больнице мне тяжело вспоминать, ведь разум был все еще затуманенным,

но я прекрасно помнила, как мне пришла мама. Сразу я ее не узнала. Как же

сильно она похудела и как сильно осунулась. Будто бы стала совершенно другим

человеком.

- Мам, что произошло? - спросила я охрипшим голосом.

Некоторое время женщина молчала. Просто сидела на стуле и, опустив взгляд в

пол, держала меня за руку. Лишь спустя минуту молчания она сказала, что в нашем

доме произошел взрыв из-за утечки газа. Пострадавших не много. Меня накрыло

камнями и сосед снизу получил несколько переломов. Умер только один человек.

Фелиса. Сколько же боли было в глазах мамы, когда она говорила об этом.

Я сразу не смогла в это поверить. Боль, которую ощутила я, тоже невозможно

описать словами. Она всегда будет со мной. Грызть, разрывать и тревожить раны.

Помню, что мама сжала мою ладонь и сказала, что хочет рассказать мне еще кое-

что. Она сказала, что это важно и лучше, если я сразу узнаю.

- Умерла Фелиса, но все думают, что не стало тебя, Ромола, - еле слышно

прошептала мама. - Ее похоронили под твоим именем.

Я подумала, что мне послышалось. Я тогда услышала столько информации,

которую так просто не усвоить и не принять.

Оказалось, что эпицентром того взрыва была наша квартира. Фелиса полностью

сгорела, а меня вытащили из-под камней, но, поскольку у меня с собой были

документы сестры, все решили, что я и есть она. Плюс, последней записью в

медицинской карте было, что Фелисе наложили гипс на правую руку, но он на

самом деле был на мне. Маме так и сообщили, что спасли Фелису. Когда же она

меня увидела впервые после того случая, естественно сумела различить своих

дочерей, но не сказала об ошибке врачам. Все дело в медицинской страховке. У

меня ее не было.

Мне тяжело даже предположить, что было с мамой в те дни, но, потеряв одну дочь,

она хотела спасти жизнь второй, а без страховки она не смогла бы оплатить мне

лучшее лечение. Мама была не в том состоянии, чтобы искать решения таким

сложным вопросам, а я, тем временем была в очень плохом состоянии.

Именно поэтому я так и осталась лежать в коме, как Фелиса. Ромола же для всех

умерла. Еще полтора месяца назад Фелису под моим именем похоронили на

местном кладбище.

- Ты можешь сказать, что на самом деле ты Ромола, - позже сказала мама.

Я кивнула, но ничего не сказала. Следующие несколько дней я вообще молчала.

Почти ничего не ела, и не спала. Пыталась принять то, что сестры больше нет. Мне

было так больно.

Лишь намного позже я опять подняла тему страховки. Оказалось, что сумма была

очень большая и я недоумевала от того, как сестер близняшек так просто можно

было перепутать. Но я понимала, что это не только вина врачей. Учитывая то, что я

пользовалась страховкой сестры, некоторые данные о моем здоровье были

записаны к ней в карту. Но и этого было мало. Мама понимала, что скоро

раскроется обман и, в первую очередь, из-за зубов. Она пошла на обман. Отдала

врачу все наши сбережения из банка, чтобы он поменял карты. И он это сделал.

Видел мое тяжелое состояние и подумал, что я тоже умру. А какая разница какого

человека, под каким именем хоронить?

Но я выжила и пришла в себя. Правда, не могла вернуть себе свое имя, ведь, иначе

станет известно о мошенничестве со страховкой. За последнее время произошло

столько горя и я не хотела, чтобы жизнь моей мамы и меня закончилась в тюрьме.

Поэтому, когда в следующий раз ко мне пришел врач и обратился ко мне, как к

Фелисе, я проглотила горький ком и не стала его поправлять.

==

Я не стала говорить маме про ту записку Фелисы, в которой она писала, что больше

не хочет жить, но все следующие дни не могла отречься от мысли, что тот взрыв

произошел не просто так. Когда я зашла в подъезд, уловила запах газа. Значит, в

нашей квартире его должно было быть очень много. Фелиса бы заметила. А

взрыв... может он произошел незапланированно. У нас коротила одна розетка. Или

это сделала Фелиса? Вот почему она подложила мне записку в шоколадку, а не

оставила ее в квартире? Может, знала, что все сгорит?

Время шло. Я знала, что уже скоро с меня снимут гипс и начнется период

реабилитации. Открытых ран не было, но из-за комы и переломов ног мне

следовало стараться, чтобы полностью вернуться в прежнее состояние.

Часто по ночам меня касалась депрессия и я думала о Фелисе и о том, что вообще

произошло. Ее больше нет и я теперь не я. Жить под именем умершей сестры и

каждый день слышать ее имя. В такие моменты я становилась сама не своя и еле

сдерживала слезы, но рвение к жизни мне возвращал гнев.

Я все вспоминала предсмертную записку Фелисы и неистово злилась на того, кто в

университете сделал с ней нечто страшное. Именно из-за этого все произошло и я