Подонок (СИ)

Он еще сильнее сжал мой подбородок. Эта близость заставляла сердце биться раза в два быстрее. Я моргнула, а Арман внезапно притянул меня к себе и, зарывшись в мои волосы, провел своим языком по моей нижней губе. Мне казалось, что еще немного, и я потеряю сознание. Меня никто никогда не целовал в губы, особенно так. Наверное, мятежник все понял, потому что усмехнулся и уже с игривостью коснулся губами моей щеки.

— Я дождусь, пока ты подрастешь, девочка, и обещаю тебе, это будет лучшее время в твоей жизни! А сейчас мне нужно идти, но я вернусь утром. Завтра тебя выпустят. Ты веришь мне?

Я кивнула и закрыла глаза. Рука Армана легла на мою талию. Мне так не хотелось, чтобы он отпускал, чтобы уходил, но я знала, что другого варианта не дано.

Он обязательно вернется, он заберет меня отсюда, и я буду счастлива. По-настоящему буду, с ним… Арман, громко вдохнул запах моих волос, и я увидела, как на его красивом лице заходили желваки. — Потерпи, малютка, — сипло пробормотал он и, осторожно сняв меня с себя, направился к выходу.

Когда в замке повернулся ключ, я вновь закрыла глаза.

Забыла про боль.

Мое тело хранило силу его рук, его прикосновения.

Я неожиданно для себя поняла, что этот отпечаток на моих губах и в моем,

Еще, совсем, юном, сердце, он оставил, надолго. Если не сказать навсегда.

************************

«1 августа»

Наши дни.

Сердце неспокойно прыгало в груди. Каждое его метание отзывалось глухой

болью в области ребер. Сегодняшний день вобрал в себя необъятно много. Я предала любимого человека. Я предала ни, только, его, но и предавала Вугара, хотя родила от него двоих детей. Воспоминания … О Армане. Я, правда, прилагала множество усилий, чтобы контролировать свои эмоции и не думать о нем в таком объеме. Меня так же не покидало, незыблемое, чувство тревоги, которое, я была уверена (понимала на подсознательном уровне), имело отношение к этому человеку. Многие вещи в этом мире, в нашей жизни, не подвластны какому-либо рациональному объяснению. Эти вещи как вкрапления чего-то волшебного в серой будничности.

И каждый мог испытывать их непостижимую магию внутри себя.

Например, связь между двумя людьми, которые когда-то неудержимо любили друг друга и были одним целым.

Пусть сейчас это не так (ведь любовь одного из нас обратилась в ненависть), но я до сих пор чувствовала Армана, хоть и вышла замуж за другого, родив ему детей. На неосязаемом уровне. На уровне души. Арману, угрожала опасность, и я словно загнанное в клетку животное неугомонно блуждала из угла в угол, борясь с нарастающим и угнетающим бессилием. Что я могла для него сделать, находясь здесь, в то время как он был за сотни миль от меня? Да и решилась бы я выйти из-под контроля отца, ради безопасности Армана…. ведь на соседней чаше весов по-прежнему находился мой беззащитный младший брат, который нуждался в моей помощи, потому что кто как ни я имела шансы (пусть и ничтожные) спасти его.

Однако это чувство внутри меня… Дьявол!

Я сгрызла все ногти на пальцах рук, искусала губы до выступивших капелек крови. Соленую влагу тут же глотала вместе с холодным воздухом, который резкими порывами врывался в апартаменты, погруженные во мрак наступившей ночи. Без света было так уютно. Это ощущение безопасности в темноте сохранилось с подростковых лет.

Раздался тихий стук в дверь.

Проведя рукой по спутавшимся волосам, я поспешила выяснить личность нежданного гостя. Каково же было мое изумление, когда на пороге я увидела отца. Собственной персоны. С момента моего пребывания в горах, он лишь однажды наносил мне визит.

— Что тебе здесь нужно? — я не намеревалась вести вежливую беседу с этим… человеком, поэтому осталась стоять неподвижно, желая донести как можно отчетливее свое нежелание пускать его внутрь апартаментов.

— Ты как обычно не в духе, дочка, — понимающе кивнул мужчина, уголок его губ дрогнул, приподнявшись в ничего не выражающей улыбке. — Ты проявляешь грубость по отношению ко мне, заставляя топтаться на пороге. Я должен сказать тебе кое-что.

— Говори. И катись к черту.

Он и бровью не повел в ответ на мою бестактность. Его простое движение руки заставило меня вздрогнуть. Отец не сводил с меня своих ястребиных глаз, про себя наверняка упиваясь моим напряженным видом. Он неторопливо сдернул с руки кожаную перчатку, затем проделал то же самое со второй. Все еще немигающим взглядом сверля во мне дыру.

— Через пару дней состоится торжественный благотворительный вечер, — наконец, отец заговорил. — Соберется правящая элита Правительства: Основатели, члены Совета, чиновники и прочие мелкие бизнес-сошки…

— Какое мне до этого дело? — с холодом бросила я.

— Я хочу, чтобы ты так же присутствовала.

Черта с два…

— Как же? Предстоящий вечер обещает быть занимательным! Ты сидишь здесь в тени собственных страхов. Крошечный зверек, забившийся в конуру. Тебе необходимо развеяться, не считаешь?

Я сгребла брови в кучу.

Почему, черт возьми, он разговаривает со мной, словно мы давние приятели?!

— С каких пор тебя заботит мое одиночество?

Внезапно черты лица отца заострились, и из голоса исчезли нотки дружелюбия.