Подобный богу (= Убить зло)

- Все равно она идиотская. - Она опустила крышку и поставила коробку на стол. - Только меня злит, что у меня ничего не выходит. Грейс здорово с ними расправляется. Ты не сядешь?

Ты подтащил стул к дальнему концу стола и уселся. Ты пожалел, что пришел, нужно было сделать все, что угодно, только не приходить. Говорить с ней было бесполезно - всегда казалось, что она или не понимает значения слов, или уже знает все, что ты хочешь сказать, и даже больше.

Эти противоречивые ощущения были до такой степени смешаны, что их невозможно было разделить. Ты молча посмотрел на нее, затем спокойно сказал:

- Почему бы тебе не оставить меня в покое, Мил?

Она встретила твой взгляд молчанием, и ты продолжал:

- То, что ты принимала здесь мужчину, глупо и неприлично, но дело не только в этом. Я все равно собирался уйти. На самом деле мы никогда друг друга не любили.

Полагаю, у тебя на поводке десяток мужчин. Я ничего не имею против, это не мое дело, только хочу сказать, что я тебе тоже не нужен. Мы совершенно разные, нам неуютно и нерадостно вместе, нас ничего не связывает, кроме постели, которая тоже не принесла нам ничего хорошего, это все неестественно. Почему ты не хочешь оставить меня в покое? Если тебе нужны деньги, почему бы тебе так и не сказать, и я... то есть мы можем это обсудить. Думаю, что было бы достаточно оставить тебе все, что здесь есть, и эти пятьсот долларов.

После длительной паузы вот все, что она сказала:

- Мне не нужны деньги.

- В офисе ты сказала, что они тебе нужны. Ты сказала, что тебе нужно на что-то жить.

- Ну, я только хотела запугать тебя. Мне не нужна вся эта мебель и все остальное. Разумеется, я рада, что ты так богат, потому что это делает все намного приятнее.

Ты снова беспомощно воскликнул:

- Тогда чего же ты хочешь?

Она усмехнулась:

Ты такой смешной, Уилл. В первый раз кто-то здесь ночевал, но он сказал, что сегодня Рождество и ему не хочется идти домой, а Грейс уехала к своей тетке в Джерси. Но все равно он так себе. Это был мистер Мартин помнишь, он продает страховки, я как-то говорила тебе о нем.

- Мне все равно, кто он такой. Он меня не интересует. Я сказал тебе, что это не имеет значения. Не сомневаюсь, что ты лжешь, когда говоришь, что это было в первый раз, - но и это не важно. Ты не ответила на мой вопрос: чего ты хочешь?

Она сразу сказала каким-то совершенно другим тоном:

- Я хочу своего старшего брата.

Вздрогнув, ты в полном недоумении уставился на нее, затем внезапно вспомнил, как она сказала тебе давным-давно, в твоей комнате в колледже: "Мы не целуемся и не говорим друг другу, что любим, мы просто как брат и сестра, за исключением тех случаев, когда развлекаемся. Ты мой старший брат". В то время инфантильная наивность этого заявления вызвала твое раздражение, но ты давно об этом забыл. Очевидно, для нее это было больше чем временная мечта...

- Я не лгу, это правда в первый раз, - говорила она. - Я сразу его выгнала, как только ты ушел. Я сказала ему...

- Господи, да мне наплевать, пусть он никогда бы не уходил! - закричал ты. - Забудь про него! - Ты замолчал, затем хотел насмешливо сказать: "Значит, ты в меня влюблена", но слова не шли у тебя с языка, они казались слишком нелепыми и неуместными. Вместо этого ты сказал: - Значит, я тебе нужен.

Она кивнула:

- А я нужна тебе.

Она сказала это без какого-либо вызова или требования: она просто спокойно констатировала факт.

- Черта с два! - заорал ты и сразу замолчал.

"Я должен держать себя в руках, я становлюсь мальчишкой", - подумал ты. Ты хотел рассмеяться ей в лицо, злорадно и презрительно. Ты нагнулся к ней и, пристально глядя ей в глаза, проговорил более сдержанным тоном:

- Слушай, Мил, будем откровенны. Я больше не могу тебя выносить. Ты невежественна, глупа и ограниченна. Я устал от тебя, устал еще до того, как застал здесь этого типа. Ты сводишь меня с ума. Я дошел до того, что от одного твоего прикосновения у меня по коже бегают мурашки. Говорю тебе, я схожу с ума! Я устал! - Ты пытался сохранять спокойствие, но твой голос постепенно повышался, и в конце ты уже кричал: - Я устал, слышишь! Я устал!

Ты вскочил на ноги и закончил свой крик, стоя перед ней, наклонившись над ней с пылающим лицом и со стиснутыми кулаками.

Она смотрела на тебя серьезным взглядом, не говоря ни слова, и ты снова закричал, ты кричал, что никогда не хотел ее, что ты жалеешь, что познакомился с ней, что она отвратительная, извращенная, дурная, что она почти уничтожила тебя много лет назад, в колледже, еще до того, как стала достаточно взрослой, чтобы знать, что такое мужчина, и что она хочет закончить свое дело, но ей этого не сделать, потому что ты уже погиб. Ты рычал и орал на нее, нервно бегая по комнате, останавливаясь перед ней, затем снова продолжая бегать, вытирая лицо платком, запихивая его в карман и опять выдергивая.

Наконец, ты остановился в центре комнаты, глядя на нее, весь дрожа от ненависти, и замолчал.

Она все так же молча смотрела тебе в глаза.

- Понимаешь, Мил, - сказал ты дрожащим голосом, - видишь ли... Видишь ли...