Лерка все-таки слишком умная, думает Женя. И много ей это счастья принесло? Она вспоминает: две недели назад Лерка только что вернулась в Москву, позвала в гости. Сплетничали, вспоминали школу, пили "бейлис", потом - водку. Лерка сказала, мол, жизнь при богатом муже и без собственных интересов - унизительна. Не отвечать же ей, что собственных интересов - пруд пруди. Вот сидит ее интерес, наливает себе водки, шушукается с Альперовичем, смеется анекдоту. Кто меня использует? Ромка? Леня? Я сама их использую - для денег или для удовольствия. Пожалуй, иногда хочется, чтобы меня саму использовали. Чтобы наконец расслабиться и плыть по течению, не волнуясь, не переживая, не думая ни о чем. Когда-то помогало выпить, пока не вошло в привычку. Съесть, что ли, эту марку в самом деле? Интересно, что будет?
– А если подарков не брать? - спрашивает Альперович.
– Нельзя, - говорит Лера, - западло. Тогда ты проиграл.
– А если стрелки перевести? Кому-нибудь передарить?
– Тоже западло, - вдруг говорит Сидор, до этого слушавший молча. - Я считаю, надо брать, что дают. Нельзя отказываться. Иначе - какой ты вождь? Или там - коммерсант.
Да, она всегда брала, что давали. Это точно. Мальчики могли бы ею гордиться. Она, на свой манер, тоже неплохой коммерсант. Понять бы только, что она продает. Вряд ли - свое тело.
Женя идет через весь зал к стереосистеме, вечернее платье, обнаженные плечи, длинные ноги мелькают в разрезе. Тридцатник, а фигура как у двадцатилетней. Пусть смотрят, пусть любуются. Она включает музыку, кричит
– ОМолодость-молодость! - орет Поручик. - Членом туда, членом сюда. "Бони М" и "АББА".
Поручик обнимает Лерку, они танцуют. Боже мой, думает Женя, почему так? Почему Лерка всегда в центре внимания? Ведь еще со школы… а теперь посмотреть на нее - что осталось? Она чувствует: от недавней бодрости нет и следа.
– У тебя отличный дом! - кричит Сидору Лерка.
– Скажи спасибо Альперовичу! Его находка!
Интересно, думает Женя, Сидор помнит, как мы трахались в подъезде, когда Брежнев умер? Или забыл? Она смотрит на него: теперь он стал грузным и тяжелым. Вероятно, так приходит к мужчинам старость.
– А почему сам не взял? - спрашивает Роман.
– Зачем мне? - ответил Андрей. - У меня нет гигантомании. Мне бы чего поменьше.
– Восемнадцатый век, не хрен собачий! - кричит Сидор. - Красота! Главное - подоконники широкие.
Все-таки помнит, думает Женька. Подоконники широкие! Смешно, ей-богу. Сколько нам лет тогда было? Брежнев умер - кто мог знать, что будет дальше? Знали бы - может, с самого начала бы жили по-другому? Женя чувствует, что вот-вот заплачет.
Заиграл "One Way Ticket", Поручик кричит, подпрыгивая и размахивая руками:
– Ромка, помнишь новогоднюю дискотеку?
А что там было на новогодней дискотеке? думает Женька. Уже и не вспомнить. Напились? Заблевали всю школу? Трахнули Таньку из "Б" класса? Боже мой, это же было полжизни назад.
Сидор поет:
Синий, синий иней лег на провода
В небе темно-синем синяя звезда
Только в небе, в небе тёмно-синем.
УУУУ…
Поручик не в такт подпевает:
УУУУ… Пиздец!
Билет в один конец!
Пиздец, думает Женя. Как я устала от всего. Одна и та же музыка полжизни, одни и те же шутки, одни и те же мужчины. Все по кругу, все одно и то же. Кольцо Сатурна. Вечное повторение.
Она возвращается к своему стулу, открывает сумочку, вынимает прозрачный конверт. Маленький клочок бумаги, в самом деле - как лепесток. Даже рисунок похож. Что она сейчас увидит? Альперович говорил Леньке: это лучший способ измениться.
Сердце стучит в груди, будто перед прыжком в воду, будто перед первым самостоятельным поступком в жизни.
– Эй, - кричит Женя, - марка ЛСД! Это мой последний лепесток!
Все замирают. Глаза вновь прикованы к ней. Она с удовольствием видит: от былого веселья нет и следа. Сидор смотрит с недоумением, Леня - с восторгом, Рома - с раздражением, Андрей - с ужасом, а Лерка - с одобрением.
Женя быстро бормочет стишок (
– Последний лепесток!
– А с ума ты сейчас не сойдешь? - спрашивает Сидор.
Хотела бы я знать, думает Женя.
– Здоровым людям, - отвечает Лера, - это только полезно. Да и доза небольшая.