Поднимите свой финансовый IQ

Я думаю, что финансовая целостность мира находится сегодня под большей угрозой, чем когда бы то ни было. На мой взгляд, это объясняется тем, что наш бизнес, правительство и система образования пронизаны жадностью, дезинформацией и коррупцией. В августе 2007 года, когда обвалился фондовый рынок, мы вплотную подошли к границе штормовой зоны. Ее эпицентр находится всего в нескольких годах от нас. Используйте это время, чтобы подготовиться к установлению контроля над своей жизнью. Будьте смелы и умны, потому что вас ожидают нелегкие испытания. Они помогут вам стать еще умнее и еще богаче. Но вам непременно понадобятся смелость и финансовая гениальность.

Глава 9 Развитие финансового гения

Я и не подозревал, что мне не хватает ума, пока не пошел в школу. На протяжении семнадцати лет – от детского сада до окончания колледжа – учеба была для меня сплошным мучением. Я все время носил ярлык среднего ученика. Независимо от того, в каком классе я учился, всегда находились дети, которые были умнее, одареннее и сообразительнее меня. Им учеба давалась без труда, зато для меня она была тяжкой обузой. Единственную отличную оценку мне удалось получить по труду, потому что я всегда любил мастерить. Пока мои одноклассники вырезали из дерева салатницы для мам, я самостоятельно построил яхту по собственному проекту.

Точно так же до прихода в школу я не знал, что беден. Когда мне было девять лет, наша семья переехала в другой район, и я пошел в школу для богатых детей. Что интересно, две школы стояли на одной улице прямо друг напротив друга. Одну из них называли «профсоюзной», а другую – «речной». Обе они были государственными, но одна была для богатых семейств, а другая – для бедных.

Первоначально «профсоюзная» школа была предназначена для детей рабочих с плантаций сахарного тростника, входивших в профсоюз. Отсюда и пошло ее название. «Речная» школа называлась так потому, что стояла ближе к реке. В нее ходили дети владельцев и управляющих плантациями. Я тоже пошел в «речную» школу, потому что наш дом стоял на «нужной» стороне улицы.

Хотя мне было всего девять лет, я уже понимал, что в семьях моих одноклассников был более высокий уровень жизни, чем у нас дома. Многие из них жили в изолированном районе, соединявшемся с окрестными кварталами мостом, перекинутым через реку. Каждый раз, проходя по нему, чтобы поиграть с друзьями, я понимал, что попадаю в совершенно другой мир.

На той стороне моста мои одноклассники жили в просторных роскошных особняках. Дома с моей стороны были значительно скромнее. Тот, в котором жили мы, был построен для рабочих с плантаций. Его владельцами были родители одного из одноклассников, а мы являлись всего лишь квартиросъемщиками. У некоторых одноклассников помимо жилья в городе были еще дома на побережье. Когда мы выезжали к морю, то лежали на общем пляже, а семьи наших одноклассников отдыхали в яхт-клубе и гольф-клубе. Я тоже бывал в гольф-клубе, но мне там приходилось не отдыхать, а работать.

Хотя родители моих одноклассников были богатыми людьми, их нельзя было обвинить в снобизме. Они были приветливы и охотно общались с окружающими. Я проводил много времени в домах своих одноклассников, плавал на их яхтах, летал на их самолетах. Они не кичились своим богатством. Для них материальный достаток не был чем-то из ряда вон выходящим. Это был просто образ жизни, на который они не обращали особого внимания. Но зато мне это не давало покоя. Порой я неуютно чувствовал себя в этой среде и явно ощущал разделявший нас барьер. В двенадцать лет, закончив начальную школу, мои богатые друзья разъехались по частным учебным заведениям, а я пошел в государственное вместе со своими одногодками из «профсоюзной» школы.

До перехода в среднюю школу я не чувствовал себя отщепенцем, но тут выяснилось, что все девочки, которые мне нравились, не хотели иметь со мной дела. Я был для них недостаточно «крутым». Их интересовали парни постарше, которые входили в какую-нибудь банду и ездили на своих машинах. Хотя я играл в школьной футбольной команде и занимался серфингом, «крутизны» мне явно не хватало, да и своего автомобиля у меня не было. Я был робким полным подростком, который разъезжал по городу только вместе с родителями на стареньком пикапе бежевого цвета.

В 1974 году, увольняясь из Корпуса морской пехоты в возрасте двадцати семи лет, я уже знал, что буду богатым, что у меня будут дорогие спортивные машины и красивые женщины. К тому времени я подрос, стал стройнее и сильнее, но в душе по-прежнему оставался все тем же нескладным и робким подростком. Я знал, чего хочу, но понятия не имел, как этого добиться.