Поднимаясь ко мне

Кэш смотрит, как я расстегиваю пряжку под подбородком, снимаю и отдаю ему шлем. Он берет его, в уголках губ играет легкая улыбка. Кэш не надевает шлем сразу. Я почти уверена, он думает о том же, о чем и я: как расстаться без поцелуя.

После всего, что мы пережили вместе за последние две недели, после всех сказанных слов, ночных и утренних поцелуев разойтись, как будто мы просто друзья, – это кажется таким странным. Засосало под ложечкой: расходиться вот так – дурное предзнаменование.

– Ну, спасибо тебе, – говорю я и стараюсь не суетиться, а на душе скверно. Кэш хмурится. Я, кажется, тоже. – М-м, ну что ж, увидимся завтра?

– Ты выходишь на работу, верно?

Я киваю:

– Да.

– Позвоню тебе утром. Как ты на это смотришь?

– Звучит хорошо. – По крайней мере, это кое-что.

Тишина становится напряженной.

– Я подожду, пока ты войдешь. Не понимаю, почему она не оставила свет включенным.

Я смотрю через плечо на темные окна:

– Тебя правда удивляет эгоистичность и невнимательность к другим в поступках Мариссы?

Кэш криво усмехается:

– Думаю, нет. Но к черту все это!

Я вздыхаю:

– Ладно. Просто она такая. Некоторые люди никогда не меняются.

Снова молчание.

– Хорошо, поговорим завтра. Спасибо, что подвез. Приятного вечера.

– И тебе.

Я киваю, покачиваюсь на каблуках, а потом разворачиваюсь и иду по тротуару к входной двери. Сделав всего несколько шагов, слышу голос Кэша – он зовет меня по имени. Я резко разворачиваюсь, живот скручивает от предвкушения.

Он тоже не может этого вынести!

Быстро возвращаюсь к Кэшу. Как же велико мое разочарование, когда он всего лишь протягивает мне сумку с моими вещами, которая была прицеплена за лямки сзади к мотоциклу.

– Не забудь свою сумочку.

Вежливо улыбаюсь и беру ношу из его руки, снова поворачиваю к дому. Пыл предвкушения охладевает, вместо него возникает тяжелое чувство.

Разве может все меняться так быстро?

Колкие замечания Тарин, громоподобный наставительный голос матери и россыпь любовных историй с плохим концом камнепадом проносятся в голове.

Роюсь в сумочке – ищу ключи, – а сама подхожу к двери. Рассеянно вставляю ключ в замок, открываю, оглядываюсь, чтобы махнуть рукой Кэшу. Но его нет на мотоцикле. Байк стоит, опираясь на подножку, мотор работает вхолостую, а Кэш быстро идет ко мне по тротуару. Не успела я и глазом моргнуть, как моя спина оказалась прижатой к холодной металлической двери, губы Кэша накрыли мои, а его руки зарылись в мои волосы.

Я таю и сливаюсь с ним. Облегчение оттого, что он ощущал то же, что и я, едва ли не сильнее желания затащить Кэша в спальню, запереть дверь и притвориться, что снаружи не существует никого и ничего.

Но я не успеваю поддаться этому порыву. Кэш отстраняется, давая мне пространство для вздоха, а рациональным мыслям – щелочку, чтобы пролезть обратно в мою голову.

Глаза Кэша, темнее ночи, ищут мои, а руки скользят по моим плечам и предплечьям вниз, чтобы переплестись пальцами.

– Сделай мне одолжение, – шепчет Кэш и подносит к губам мою руку, сцепленную со своей.

– Какое?

Не отрывая от меня глаз, Кэш водит губами по костяшкам моих пальцев.

– Помечтай обо мне сегодня вечером, – тихо произносит он и наблюдает за мной в ожидании ответа.

У меня нет слов, поэтому просто киваю. Ему не нужно знать, что в моих мечтаниях и снах нет никого другого – только он.

– Помечтай о моих губах, которые дразнят тебя. – Распрямляя один из моих пальцев, он целует его кончик. Голос Кэша как бархат, а слова как афродизиак. – Помечтай о моем языке, который пробует тебя на вкус. – Он быстро облизывает кончик другого пальца. Меня сотрясает волна желания. – А я буду грезить о тебе. О том, каково это – быть внутри твоего теплого, влажного тела. – Как будто для того, чтобы показать мне, что он чувствует, Кэш засасывает мой палец, выпускает наружу и снова всасывает, водит вперед-назад по языку. Я едва могу дышать.

Вот Кэш вынимает палец изо рта и, прежде чем отпустить, тихонько прикусывает его. Чувствую, как у меня в животе все закипает – капля лавы в бурлящем вулкане.

– Спокойной ночи, Оливия, – тихо говорит Кэш, разворачивается и уходит.

Нетвердо держась на ногах – они внезапно превратились в желе, – я поворачиваюсь лицом к двери. Всеми силами стараюсь забыть о Кэше, иначе могу сделать какую-нибудь глупость. Например, попрошу его остаться. Открываю дверь, шарю рукой в потемках, чтобы включить свет в прихожей, а потом помахать Кэшу на прощание.

Но то, что я вижу, останавливает и мысли, и способность двигаться.

Узкий столик рядом с дверью опрокинут, а стоявшая на нем лампа разбита. Подставка с цветком в углу гостиной перевернута, весь пол усыпан землей и листьями. Несколько подушек с дивана валяются на полу, а две оказались у входной двери.

Марисса пробыла дома минут пятнадцать, не больше. Что могло случиться за такой короткий срок?

По спине пробегает холодок. Я начинаю догадываться. И вдруг чьи-то пальцы хватают меня за плечи и дергают назад. Я открываю рот, хочу закричать, но его накрывает широкая ладонь, и звук не успевает вырваться.