Поднимается ветер…

— Принято, друг мой! — брат быстро вспыхивает, но так же быстро и прощает обиду, особенно, невольную…». Мио стояла на балкончике внутреннего двора, облокотившись на перила. Внизу братец терзал очередную жертву. Бруленский юноша приехал в столицу еще осенью, незадолго до празднований Сотворивших, и задержался на всю зиму. Он уже раз пять собирался уехать домой, трогательно прощался со всеми, и все никак не мог расстаться с Соброй. Не последнюю роль в этом играл Реми, при каждом прощании томно вздыхавший: «Ну вот, а я так рассчитывал показать вам…» — и каждый раз находилось что-то, чего просто нельзя не увидеть, оказавшись в столице. Молодой человек по фамилии Кесслер принимал это за чистую монету, а Алларэ просто-напросто поспорил с кем-то из своих вассалов, что сумеет удержать бруленца в Собре до следующей осени. Проигрывать Реми не любил, поэтому готов был на многое.

— Начинаем, Сорен!

Пробный выпад Реми Кесслер парировал кинжалом, чуть отступив назад, и ответил уколом в живот. Просчитался: Реми тоже не забывал про кинжал. Клинок шпаги был отбит наружу и герцог Алларэ оказался достаточно близко, чтобы противник получил пинок в бедро. Реми и по дому-то передвигался со скоростью кошки, за которой гонится свора собак, а уж на фехтовальной площадке… Кесслер уже не первый раз выходил против Алларэ, и кое-что усвоил. Он отпрыгнул в сторону — плеснули по ветру длинные черные с огненным проблеском волосы, — вскинул над головой и кинжал, и шпагу, чтобы отбить удар Реми. Герцогиня прикусила нижнюю губу. Пропусти юноша тяжелый рубящий удар, не обошлось бы без лекаря. Брат — отличный фехтовальщик, он сумел бы замедлить движение, но не полностью остановить. В Собране считали, что все черноволосые азартны. Мио смотрела с балкона на одно ходячее подтверждение: человека азартнее Кесслера она еще не встречала, и другое опровержение: золотоволосый Реми Алларэ ему в этом не уступал ни на малую толику. Повторная атака бруленца, на этот раз в грудь. Опять то же действие Реми: отбить шпагу противника и попытаться нанести удар в голову. Кесслер вновь заблокировал его шпагой и кинжалом, а потом, обведя кинжалом шпагу Алларэ, попытался нанести удар в лицо. Брат широко улыбнулся; получись все у соперника, он мог бы хвастаться тем, что на щеке герцога Алларэ появился первый шрам, и сделал это владетель Кесслер из Брулена, но сегодня — как и во все прочие разы — удача от гостя отвернулась. Реми был слишком опытен, чтобы попасться в подставленную ловушку.

Шпагу Кесслера встретил кинжал Алларэ. Бруленец не растерялся, а нанес прямой удар в живот противника. Уроки герцога шли черноволосому юноше Сорену на пользу.

Реми ушел вправо и ударил противника по левому плечу. Попал: Кесслер не успел принять удар на гарду, а кинжал бы его не спас.

— Вы не ранены?

— Нет, — вновь плещет роскошная волна почти прямых, лишь на концах загибающихся вверх волос: гость качнул головой. — Продолжим? «Красивый юноша, — в который раз подумала Мио. — Красивый и упрямый…». Верхняя часть лица у него была почти как у Реми: длинные кошачьи глаза, брови вразлет, слегка выступающие над щеками скулы. Нижняя — словно с фрески святого Окберта: точеная, правильная до постности. Прямой тонкий нос, тонкие губы, овальный подбородок. «Контраст разительный и выразительный, — пошутил как-то Реми. — Наполовину святой, наполовину демон…». Через пару-тройку лет Сорен Кесслер, если решит окончательно перебраться в столицу, будет одним из первых кавалеров. Пока что ему нужно изжить остатки юношеской угловатости и провинциальной неловкости. Но — у юноши большое будущее…

— Продолжим с того, на чем кончили, — усмехнулся Алларэ. — Смотрите, что вам следовало сделать. Правую руку — вперед и вверх, сильнее! Теперь кинжал… поняли?

— Нет, — признался Кесслер.

— По-вто-ряю, — пропел Реми. Мио отвернулась. Наблюдать за поединками — интересно, за уроками, пожалуй, скучновато. В родном замке на досуге Реми и двоюродные братья учили ее фехтовать, искренне забавляясь тому, что девице пришла в голову подобная блажь.

Получалось у нее, конечно, весьма посредственно, — тут и молодой Кесслер стал бы непобедимым противником, — но смотреть, как Реми вдалбливает в юношу какие-то приемы, которые он показывал и сестре, — не лучшее развлечение для середины дня.