Поднебесье гномов

До Эльгора осталось совсем немного. С горизонта уже скрылась деревня мурлоков, а от Гимлина уже день не было никаких вестей.

В заснеженных холмах поднялась пурга, время шло на убыль. Луна на небе становилась багрово-красной. Верхушки деревьев колыхались под напористым ветром, роняя на землю рассыпчатый снег. Лия шла впереди, протаптывая дорогу и ведя за собой дрожащего от холода Миримона, а Гергиос двигался позади всех, время от времени оглядываясь назад.

В холмах чувствовалось чье-то присутствие: кто-то определенно следил за ними из темноты, которая плавно сменила сумерки. Тучи медленно затянули серое небо. Миримон принюхался к морозному воздуху и резко остановился на месте, предостерегая своих друзей об опасности, которая таилась за верхушками снежных деревьев.

У эльфа уже не было стрел, и он достал свой маленький нож, который обычно использовал для того, чтобы срезать фрукты с деревьев, когда был голоден. На верхушке одного из деревьев притаилась снежная рысь: именно ее почувствовал Миримон. Животное смотрело на него своим кошачьим взглядом, спрятавшись за ветвями хвои, и лишь горящие в темноте глаза выдавали ее присутствие. Рысь осторожно спустилась вниз, цепляясь когтями за ствол пихтового дерева. Когда до земли оставался один метр, она грациозно прыгнула на белый снег, мягко примяв его своими пушистыми лапами. Осматриваясь по сторонам, она медленно двинулась в сторону эльфа, по дороге принюхиваясь к свежему ночному воздуху. Расстояние до эльфа стремительно сокращалось, и лишь легкий скрип шагов пушистых лап по снегу нарушал воцарившуюся тишину. Кошачий вертикальный зрачок принял округлую форму, и, встретившись с эльфом глазами, рысь остановилась, как будто пыталась что-то сказать.

– Друиды-отшельники, – с трепетом произнес Миримон, убирая свой нож. – Тысячи лет эльфы передают друг другу знания зеленых лесов, познавая живую природу, частью которой является все сущее на земле. Самые мудрые из нас, становясь друидами, через время покидают свой родной дом для того, чтобы стать отшельниками, которые, скитаясь по миру, поддерживают гармонию в нем. Они умеют принимать облик различных животных для поддержания гармонии в мире и защиты себя от немногочисленных врагов. – проговорил эльф-полукровка, глядя в округлые глаза дикой кошке.

Снежная рысь, мяукнув, обнажила в хищной улыбке острые зубы, кивком головы увлекая всех троих за собой. Так молча шли они навстречу своей судьбе сквозь суровые ветра и непроходимый снег северных холмов, следуя за друидом-отшельником по тайной тропе. Незаметно ночь сменилась днем, а до кровавого новолуния оставалось всего двое суток.

Наконец, на горизонте появился силуэт одинокой скалы, от которой исходили громогласные крики, сопровождаемые звоном огромных цепей. Дикая кошка, встав на задние лапы, начала принимать эльфийский облик. Над ее головой кружилась стая воронов, роняя с веток мерцающий мягкий снег, отовсюду веяло холодом. Превратившийся из дикой кошки седой эльф сел на белое снежное покрывало и приказал всем троим ломать сухие ветки для разведения костра.

– Дальше нам идти нельзя, – сказал он, рисуя на снегу эльфийские руны.

– Почему нельзя? – спросила эльфа Лия, отламывая от дерева сухую ветку.

– Там живут тысячи мертвецов, которые оживают каждую ночь для охоты на других живых существ. Все, чего они хотят – утолить вечный голод, который мучает их всю загробную жизнь. Повелитель мертвецов – гнилой и злобный наполовину разложившийся труп, живет под этой горой, убивая каждого, кто осмелится подойти к ней. Первый мертвец, родившийся под горой Эльгор, был простым крестьянином, который сеял пашню летом и убирал свои посевы перед наступлением холодных зимних месяцев. Он жил к востоку отсюда, как и большинство варваров в те времена. Возгордившись и ослушавшись воли богов, он решил освободить титана Хариса, заключив сделку с богом Фестом, который явился к нему под видом простого странника и лестью совратил его душу.

– Каким образом он совратил его душу? – спросила Лия, укладывая на землю сухие ветки.