Подменыш

— Исподволь, неспешно да с оглядкой, — туманно ответил старец. — Их так просто не одолеть, — и ободрил: — Но даже ныне далеко не все тобой потеряно, так что погоди сабельку в ножны засовывать — сгодится еще. Не завершен твой бой.

— То есть как? — опешил Иоанн.

— А вот так, — лукаво улыбнулся отец Артемий. — Не забыл ли, что собор приговорил? — и, не дожидаясь, пока царь вспомнит, произнес: — Отправить свои решения в Троицкую лавру к бывшему митрополиту Иоасафу, бывшему ростовскому архиепископу Алексию, бывшему чудовскому архимандриту Вассиану и бывшему Троицкому игумену Ионе и прочим соборным старцам.

— Ну и что? Неужто они их не одобрят? — снова не понял Иоанн.

— Ныне дороги опасны. Татей шатучих на них вельми много. Отсель до обители хоть и недалече, но не ровен час налетит кто-нибудь, решив, что у посланцев митрополита не грамоты в мешках, а серебро звонкое.

— Ты на что это намекаешь, отец Артемий?! — вытаращил Иоанн глаза на старца. Всего он ожидал от своего учителя, но что тот посоветует такое— даже предположить не мог.

— К тому же глупо это, — добавил царь, чуть подумав. — Все равно они все свитки по многу раз перебелили. Отнимешь один, так они второй отправят. Зато коли дознаются, что то не тати, а мои людишки, мне и впрямь небо с овчинку покажется.

— Эва куда ты загнул, — крякнул старец. — Заехал ты околицей, да не в те ворота. Я ж о другом совсем. Ты любимца своего с ними отправь, да стрельцов ему дай. Дескать, для вящего сбережения и почета. Ну, и подарков с ним пошли. Пусть он с этими старцами, которые ответ дать должны, сам перетолкует — как да что. Глядишь и упросит их… не согласиться кой с чем.

И ведь как в воду глядел отец Артемий. Душистый вишневый мед, восточные сладости, новые рясы и теплые верблюжьи одеяла с мягкими перинами вкупе со сладкоречивыми речами Адашева сделали свое дело, подвигнув старцев на одну замену. Была она небольшая, но стоила дорогого. В статье о выкупе пленных старцы, посовещавшись, внесли изменение и написали, что откуп надлежит брать не с сох, а с архиреев и монастырей. По всей видимости, они решили, что мысль взымать с сох принадлежит самому Иоанну, иначе не сделали бы следующую приписку: «… Крестьянам, царь-государь, и так много тягости в своих податях, государь, окажи им милость» [66].

Прочитав это, Иоанн мгновенно прикинул, сколько рублевиков от такого переноса останется в его казне и сколько убудет у митрополита с монастырями, и целый день потом ходил веселый. Но случится это гораздо позже, а пока царь по-прежнему пребывал в печали, сокрушаясь о своем оглушительном поражении. Видя такое его настроение, отец Артемий сделал еще одну попытку утешить:

— Да и грешно тебе так уж отчаиваться. Кой в чем, пускай и не во всем, ты тоже своего достиг.

— Это я-то своего достиг?! — возмутился Иоанн. — Ты думай, отец Артемий, допрежь того яко лжу изрекати. Да они все мне вперекор содеяли, а в ином и вовсе, токмо чтоб досаду учинить. Неужто им неведомо, что люблю я и гусляров, и скоморохов. На соборе же рек, что мнихам негоже глядети на многовертимое плясание, ногами скакание и хребтом виляние. Мнихам, отче, но не мирянам! А они яко содеяли?! Да как собаки на сене! Ах, коли нам негоже, так и мирянам негоже глумиться кощунами! [67]Пусть заместо того почаще в церковь хаживают, да в молитве упражняются, а коль ублажить себя восхотят, то для того, мол, церковное песнопение есть. А на игрища почто напустились без разбору? Я ведь токмо про зернь речь вел. Там на кон ставить с деньги начинают, а рублями заканчивают. Иной, кто сердцем распалится, и без портов может остаться. А они что? Чем им тавлеи [68]с шахматами помешали?! А я тебе скажу чем. Именно тем, что ведают они, как государь их любит. Вот и воспретили. И ты опосля всего того будешь сказывать нелепицу, что я верх взял?!

— Буду, — спокойно ответил отец Артемий. — Ты что же, забыл совсем, что теперь архиепископам, епископам и монастырям купля вотчин без твоего дозволения воспрещена? Опять же и со вкладами земельными на помин души родичам полегше будет, потому как они их выкупить могут. Тоже твоя добыча.

— Это да, — слабо улыбнулся Иоанн, слегка ободрившись от услышанного.

— И я так памятую, что ты сам ссылку на уложение отца своего удумал, когда воспретил вотчинникам без твоего дозволения продавать али дарить монастырям свои угодья, — все так же спокойно продолжал старец.

— Так ведь там же и сказано, что это лишь впредь, а коль церковь свой дар до собора получила, то все — назад не воротить, — вновь закручинился царь.