Подменыш

— Так оно и есть. Слышу постоянно. Когда просто иду по улице или сижу на крыльце и смотрю на закат.

— Со стороны кажется, что ты витаешь где-то далеко, не тут.

— Нет-нет. Сейчас я тут.

Она вдруг изменила тему разговора:

— Этот мальчик Оскар Лав… Как могло так получиться, что у него появился двойник?

— У меня сестры — близняшки, — попытался пошутить я.

— Ну, а сам-то ты что думаешь?

— Я уже подзабыл уроки биологии, но когда одна клетка делится надвое…

Она сцепила пальцы:

— Они не близнецы. Тот, кто утонул, и тот, кто потерялся.

— Я их не знаю.

Тесс глотнула вина и вытерла руки носовым платком.

— Ты странный тип, но мне это в тебе как раз и нравится. Нравилось. Еще с детского сада…

Я насторожился. В детском саду это был еще не я.

— Мне всегда хотелось услышать мелодию, которая звучит у тебя в голове, — она откинула волосы и поцеловала меня.

Я отвез ее домой, мы еще раз поцеловались на крыльце, и я, окрыленный и счастливый, поехал к себе.

Мама сидела перед телевизором с бутылкой вина в руке. Я вдруг осознал, как сильно она постарела за последние пару лет…

— Ну, и как свидание, сынок? — спросила она, не отрывая взгляда от экрана.

— Отлично, мама, прекрасно.

— Будете встречаться?

— Надеюсь.

— Прости, тут передача, которую я ждала целую неделю.

— Прощаю.

Тесс изменила мою жизнь, изменила всё. После нашего экспромта в школьном дворе мы стали встречаться каждый день того чудесного лета.

Я помню, как мы сидели бок о бок в парке на скамейке, держа свой обед на коленях, как болтали, щурясь на солнце. Когда она поворачивалась ко мне, ее лицо сияло, и я, чуть прикрывая глаза, продолжал смотреть на нее. Она рассказывала о себе, и мне хотелось слушать и слушать, чтобы лучше ее узнать и все запомнить. Я сохранял в памяти каждое случайное прикосновение, впитывал ее тепло. Благодаря ей я стал ощущать себя живым и полноценным человеком.

Четвертого июля Оскар не стал открывать бар, а устроил пикник на берегу реки, пригласив чуть ли не полгорода. Он решил отблагодарить всех, кто принимал участие в поисках его племянника: полицейских, пожарных, врачей, медсестер, волонтеров, вроде нас с Джимми и Джорджем; пригласил он также всех одноклассников Оскара с их родителями, учителей и даже священника с муфтием. Праздник удался на славу. Жареные цыплята, гамбургеры, хотдоги… И даже поросенок на вертеле. Кукуруза, арбузы… Море пива и кое-чего покрепче… Лимонад для детей, мороженое… Специально для этого мероприятия кондитеры сделали гигантский торт с надписью «Спасибо всем!». Вечеринка началась в три часа дня и продолжалась всю ночь. Когда стемнело, пожарные устроили потрясающий фейерверк. Наш городок вместе со всей остальной Америкой отмечал День независимости, хотя к веселью примешивалась горчинка — игла война во Вьетнаме и по всей стране проходили митинги протеста против этой бойни.

Тесс была самой красивой девушкой на вечеринке. Она познакомила меня с кучей ее друзей и коллег, а во время фейерверка мы заметили ее бывшего жениха с новой девушкой. Тесс предложила мне поздороваться с ними. Идея мне не понравилась, но я решил не подавать виду. Я был почти уверен, что шал кого-то из его предков в моей прошлой жизни. — Генри, помнишь Брайана Унгерлаида?

Мы пожали друг другу руки. Он представил нам свою новую подругу, и девушки отошли в сторону, предоставив нам возможность поговорить наедине.

— Унгерланд, если не ошибаюсь? Странная фамилия, — сказал я.

— Немецкая, — сообщил он, отхлебнув пива.

— Ты из Германии?

— Мои предки. Наша семья живет здесь уже больше ста лет…

Его слова утонули в грохоте петард.

— Они приехали в Америку из небольшого немецкого городка под названием Эгер, но все это уже в другой жизни. А твои откуда?

Я соврал ему и внимательно следил за тем, как он воспринял мою ложь. Его глаза буравили меня, зубы сжались, брови нахмурились, губы застыли в вымученной улыбке… Если бы его состарить, пририсовать усы и бакенбарды, то — вылитый человек из моего сна. Отец. Отец Густава. Я стряхнул с себя наваждение. Тем более что откуда-то выскочил Джимми Каммингс и здорово напугал меня. Он захохотал над тем, как перекосилась моя физиономия, показал на ленту, висевшую у него на шее и проорал прямо в ухо: «Герой дня». И мои губы сами расползлись в улыбке. Тут же нарисовался Оскар-младший, как всегда, немного заторможенный и уже немного замученный всеобщим вниманием, но он приветливо улыбался, когда незнакомые мужчины трепали его по голове, а женщины наклонялись и целовали в щечку.

Это была одна из тех чудесных летних ночей, которые запоминаются на всю жизнь. Дети, выписывая сумасшедшие зигзаги, гонялись за светлячками. Хмурые длинноволосые подростки перебрасывались в мяч с краснолицыми, стриженными под ежик полицейскими. В середине ночи, когда многие уже ушли домой, Льюис Лав поймал меня за пуговицу и говорил, как никогда, долго. Но я его слушал плохо, потому что наблюдал за Тесс, которая о чем-то оживленно беседовала со своим бывшим женихом под темным вязом.