Подменыш

– Нет, – сказала она. – Помощь полиции не потребовалась. Я вошла в ванную комнату, увидела, что мой сын в опасности и… превратилась в нечто иное. – Она замолчала.

– Ты имеешь какое-то представление, где он сейчас? – спросил Аполлон.

– Я точно знаю, где находится Брайан Уэст, – сказала Лилиан. – Он там, где я его оставила.

Аполлон держал телефон у уха, дожидаясь новых откровений, однако Лилиан лишь сказала:

– У тебя усталый голос. Ты что-нибудь ешь? Хочешь зайти ко мне, я накормлю тебя обедом?

Он хрипло рассмеялся.

– Скоро я поем, – сказал Аполлон. – Но я хотел бы к тебе зайти, и в самое ближайшее время.

Аполлон уже собрался сказать: Эмма здесь, со мной, но прежде, чем он это произнес, его спину окатила волна жуткого холода, налетевшего со стороны двери в берлогу. Он сказал матери, что ему пора идти, отключил телефон и распахнул дверь. Комната выглядела так же, как вчера, но из этого не следовало, что ничего не изменилось. Он вошел внутрь, отчаянно дрожа.

Обогреватели не работали.

Они не давали тепла. Никаких искр, шума и треска.

Аполлон застыл перед ними. Все три были холодными на ощупь. Может быть, сработал предохранитель. Но когда он включил обогреватели, они заработали и загудели. С предохранителями все было в порядке. Из чего следовало, что прошлой ночью кто-то заходил в дом и выключил их.

Глава 97

Аполлон опустился на колени перед обогревателями, Эмма стояла у него за спиной. Она сняла покрывало с кровати и, когда спускалась по лестнице, накинула его на плечи, получилось нечто вроде белого сари с желтым оттенком.

– Если кто-то выключил обогреватели, значит, он видел мертвого Йоргена, верно? – сказал Аполлон.

Трудно было поверить, что кто-то мог не заметить семидесятилетнего человека с ножом, торчащим из горла.

– Он лежит на кухне, – сказала Эмма. – На полу. Так что, может быть, и нет.

– А кровь? – возразил Аполлон.

Эмма положила ладонь на шею Аполлона, и ее прикосновение подействовало на него успокаивающе.

– Если кто-то вошел в дом через заднюю дверь, он мог даже не знать, что он здесь, – предположила Эмма.

– Но тогда получается, что Детсад приходил только для того, чтобы выключить обогреватели, – сказал Аполлон. – Зачем?

– Что? – удивилась Эмма.

Аполлон махнул рукой.

– Я имел в виду Уильяма Уилера.

– А кто такой Уильям Уилер? – спросила Эмма.

Аполлон рассмеялся по-настоящему, когда услышал ее вопрос, словно она решила его подразнить. Но, конечно, откуда она могла знать? Боже мой, человек, стоявший в центре всей истории, оставался для нее фантомом. Аватар на экране, ничего больше.

– Именно он присылал тебе на телефон фотографии и сообщения, а потом их удалял, – пояснил Аполлон.

– О, я даже представить такого не могла, – призналась Эмма.

Аполлон постарался ей все объяснить так быстро, как мог, прямо здесь, в берлоге. Про то, как Детсад сумел проникнуть в компьютер Патриса и прятался у него на жестком диске, наблюдая за всеми ними.

– Значит, он, ко всему прочему, тролль, – сказала Эмма.

Ее лицо напряглось от гнева, и она выбросила руку вперед. Ей нужно было прямо сейчас выпустить наружу ярость, и единственной подходящей целью стала центральная часть японской ширмы. Она ударила сначала в одну секцию, и та упала, потом с глухим шлепком из-за ковра на полу рухнула вторая. Но она задела противоположную стену, и на пол посыпалось двадцать или тридцать висевших на ней детских портретов.

Эмма указала на них.

– Что это такое? – спросила она.

Несмотря на то что она постоянно находилась в мыслях Йоргена, в его доме она не бывала.

Аполлон не знал, с чего начать, поэтому прошел в дальний конец комнаты и указал на небольшой рисунок, сделанный чернилами.

– Это Агнес Кнудсдаттер, – начал он. – Она была первой. Я не знаю имен остальных детей, но дочь Детсада должна находиться среди них. Ее также звали Агнес.

Эмма подошла к стене, поднесла руку ко рту и стала изучать каждое лицо. Потом она опустила глаза, увидела упавшие рамки с портретами, наклонилась, подняла две, повесила их обратно на стену и опустила руки.

– Все матери, – прошептала она. – Это злой дом.

Она подошла к обогревателям и включила все три, один за другим. Как только спирали засияли оранжевым, она толкнула обогреватели на пол так, чтобы спирали касались ковра.

– Начнется пожар, – сказал Аполлон.

– Я очень на это рассчитываю, – ответила Эмма.

Дом Йоргена стоял в стороне, от других коттеджей его отделяли подъездные дорожки, и Аполлон надеялся, что огонь не распространится на соседей до приезда пожарных машин. Аполлон и Эмма быстро прошли по первому этажу и закрыли все окна. Они использовали газеты и рекламные буклеты, накопившиеся в столовой за месяцы – годы – в качестве растопки, уложив бумажные горы рядом с обогревателями, потом отнесли часть газет в соседние комнаты, чтобы огонь быстрее разгорелся, и вернулись в берлогу.

Эмма взглянула на чемодан.

– Покажи одежду, которую ты для меня принес, – попросила она.