Подлость союзников. Как Запад предавал Сталина

Следует отметить, что даже многие американцы из числа сотрудников посольства в Москве, являвшиеся циничными до мозга костей людьми, настроенными резко антисоветски и антирусски, поражались и не могли привыкнуть к «интенсивности чувств» Дюрброу. Даже среди тех, кто соглашался с политикой Дюрброу, имелось значительное количество людей, остро его ненавидящих и презирающих. При упоминании имени Дюрброу в случайно собравшейся группе американцев, проживающих в Москве, всегда слышалось ироническое замечание или злобный смешок.

Его дипломатическая карьера началась с назначением его в Варшаву и Бухарест. В Советский Союз он попал впервые только в 1934 г. Он проработал в Москве в течение трех с половиной лет, установив тесные связи с Лоем Гендерсоном и Джорджем Кеннаном.

Однако Дюрброу не произвел на Гендерсона должного впечатления для того, чтобы получить дальнейшее назначение на работу по линии СССР. Он был вновь включен в эту работу только после начала войны. По-видимому, это было сделано в виде эксперимента, из-за недостатка подготовленного для этой деятельности персонала.

Тем не менее он настолько «хорошо» проявил себя во время этого эксперимента, что в 1944 г. был назначен помощником начальника отдела по делам Восточной Европы, а затем через короткий промежуток времени — начальником этого отдела.

В 1946 г. он был возведен в ранг советника американского посольства в Москве.

Американцы, работавшие в посольстве, прекрасно знали, что посольством управлял не посол, а Дюрброу, и что он фактически решал все вопросы, связанные с подбором личного состава посольства. Дюрброу являлся автором наиболее важных телеграмм, направленных в государственный департамент из Москвы.

Прибыв в Москву, Дюрброу предпринял все возможное для создания и укрепления «железного занавеса» между американцами из посольства и русскими. Он делал это в первую очередь потому, что жил в постоянном страхе перед влиянием русских на сотрудников посольства и возможными последствиями этого влияния.

Отдельным лицам, поддерживавшим длительный контакт с советскими людьми без разрешения руководства посольства, предлагалось порвать эти связи, они получали предупреждение, что в противном случае будут отправлены на родину и попадут в немилость. В других случаях такие лица получали назначение в другие представительства или под каким-либо предлогом отправлялись в Соединенные Штаты.

Иногда Дюрброу, который никогда не делал открыто что-либо такое, что он мог бы осуществить закулисным способом, выжидал, пока лица, нарушающие его приказы, не выезжали из СССР в отпуск или по другим обстоятельствам. Во время их отсутствия Дюрброу устраивал им перевод в другое место, чтобы воспрепятствовать их возвращению в Москву.

Я уверена, что не только вследствие случайного стечения обстоятельств моя соседка по комнате Сесилия Воз не возвратилась в Москву из Берлина, куда она была направлена для лечения в госпитале.

Конечно, Дюрброу, запрещая длительный контакт между американцами и советскими гражданами, делал явное исключение для многочисленных американских агентов, занимавшихся сбором шпионских сведений. Эти агенты, имевшиеся в большом количестве не только среди сотрудников военного и военно-морского атташатов, но также и среди гражданских служащих посольства, не только имели разрешение на установление подобного контакта, но в соответствии с категорическими приказами были уполномочены на это и были обязаны подробно докладывать посольству о своих связях.

Контроль Дюрброу над сотрудниками посольства базировался в основном на системе информаторов, регулярно докладывающих ему о деятельности других американцев, их политических взглядах, личной жизни и дружеских связях. Эти информаторы проявляли особый интерес ко всем, питающим склонность к отклонению от политики посольства и государственного департамента. Мне говорили, что посол также твердо верит в эту систему «информаторов».

Особенно полезными в этой системе оказались некоторые из жен офицеров и служащих посольства. Прекрасным информатором являлась жена Дэвиза, преднамеренно поощрявшая некоторых девушек, из числа служащих посольства, к «откровенности» с нею и систематически информировавшая своего мужа и Дюрброу об их настроениях и сплетнях, услышанных ими от других сотрудников посольства.

Необходимо добавить, что, по утвердившемуся в посольстве мнению, корреспондент Роберт Магидов также был полезен в этой области. В качестве «независимого», постороннего человека, часто высказывавшегося в пользу Советского Союза, Магидов имел возможность собирать различные сведения и затем докладывать о взглядах некоторых «оппозиционно настроенных личностей», доверявших ему.

За время своего пребывания в Москве Дюрброу успешно избавился от всех, кто по каким-либо причинам был ему неугоден. Иногда для того, чтобы набросить тень на «лояльность» тех, кто ему не нравился, он пользовался донесениями информаторов. В других случаях он применял более грубые методы.