ПодЛох

В общем и целом, за то время, что я провел и провожу в нашем славном гвардейском легионе, уровень моего образования по части различных специфических вещей как то флора и фауна местной местности, извините за тафтологию, зубрежка языка слухачей, и битье самого себя самим же, вырос до небес. Да и в физическом плане тоже подтянулся. Хотя, последнее утверждение, наверняка вызвало бы у нашего сержанта лишь саркастичную ухмылку, да еще бы прилетело от него пару подарков. Подарки были бы следующие — обманный крюк в челюсть, затем удар ногой (какой? Хороший вопрос) в область печени, ну и контрольный выстрел бросок через бедро с одновременным вырыванием кадыка. Вот такие вот дела. Ну да ладно.

Я сидел на скамейке и придавался своим вышеописанным мыслям, как кто-то кашлянул, отвлекая меня от созерцания неподалеку расположенного муравейника.

— Можно?!

Я даже вздрогнул от неожиданности и сразу вспотел от страха. Завертев головой по сторонам я никого не обнаружил и подумал было, что мой старый «друг» невидимка вернулся со своими, побрал бы их Хаос, вариантами. Фу ты пронесло. В поле моего зрения попал худощавый средних лет мужчина с очень неприметным лицом. Он ожидающе смотрел на меня.

— Да, конечно, присаживайтесь.

— Я Хант.

— А меня зовут Иван. — И тут же почему то торопливо добавил, — Синицын. Иван Синицын.

Что-то было в этом незнакомце, такое, что хотелось ему выложить сразу и все. Как будто тяжелая ноша пригибает тебя к земле и не скажи ему всей правды, сломается позвоночник от тяжести.

Незнакомец кивнул, и проговорил.

— Любезность на любезность. Меня зовут Ли Самуэль Брандер тринадцатый, рожденный в 3 году до Договора.

Я оторопел.

— Хант, это моя профессия, — пояснил он.

— А я ЛОХ. Вернее будущий.

Н-да, содержательный разговор у нас получается.

— Хороший выбор.

Мы замолчали.

Я украдкой посмотрел на нимб через «узнавание» и даже отодвинулся. Кружечек, как бы выразился наш незабвенный Адольф Герингович, был практически как у моего друга Кеши. Практически, но были и отличия. Во-первых, он был выше и толще, во-вторых, его оплавленные зубья стягивал черный обруч с ослепительно яркой печатью. На печати ясно читалось на латыни HANT. И еще одно выражение, которое я не знал. Quae ubique ante finem (До конца сущего везде).

Хант, вернее Ли Самуэль и так далее по тексту, никак не отреагировал на мое движение.

— Я только прибыл, — тихо проговорил он, — не подскажите, как мне найти комендатуру.

Я ему объяснил.

Хант молча наклонил голову, благодаря. Через секунду, смазавшись от быстроты перемещения, он пропал из виду.

Я тихонько присвистнул. Чудны дела твои, Создатель.

— Ну вот, я его иду по всему расположению части, а он тут загорает, видите ли!

Я поднял голову и улыбнулся. Перед мной стоял Роланд.

Через два часа после занятий по флоре и фауне, мы все, наша обойма, стояли в коридоре комендатуры и маялись. Зачем нас вызвали, да и еще так срочно, не знал никто. В воздухе витало напряжение. Изредка, из-за плотно закрытых дверей, долетал раздраженный рык нашего сержанта.

С треском распахнулась дверь, и оттуда выбежал злой и красный, как рак, Макар Петрович. Зыркнул на нас зверем, и с ноги открыл входную дверь. Дверь жалобно скрипнув, повисла на одной петле.

— Тыловые крысы, — выдохнул он непонятно кому и вышел вон.

Мы переглянулись.

— Заходите, — раздался голос Роланда.

Помимо Роланда, в комнате, словно сговорившись, вдоль стены расположились пять здоровенных парней в маскхалатах с эмблемой Ректората на беретах. Расположились грамотно, не перекрывая себе зону обстрела. Чуть в сторонке от них, старый знакомый особист и Хант.

При виде Ханта, ощутимо напрягся Кеша. Я дал бы голову на отсечение, что между ними проскочила искра, затем вампир поднял правую руку и выдохнул фразу на непонятном языке. Хант, кивнул, и напряжение пропало.

— Ну, будем считать, что формальности кончились и перейдем к самому главному, — сказал Роланд, и с неодобрением посмотрел на слухача, который без зазрения совести взгромоздился на свободный стул и начал с наслаждением чесать себя за ухом. — Прошу вас, Федор Игнатьевич, кивнул он особисту.

Тот поднялся, продублировал неодобрительный взгляд в сторону слухача, и проговорил.

— Настал тот день, когда лучшим из лучших, (я с удивлением увидел его кивок в нашу сторону), предстоит познать на практике, что же такое клоака! Он сделал театральную паузу, видимо ожидая аплодисментов.

Аплодисментов не последовало. Последовала ремарка от слухача, который продолжал с наслаждением чесать, но уже за другим ухом.

— И чагой там познавать?

Впрочем особист особо не расстроился на отсутствие оваций и жестко закончил.

— С вами, для страховки, пойдет обойма Роланда и Хант!

Череп тихонько присвистнул.

— В чем дело рядовой Обохайло? Вам непонятен приказ?

— Никак нет! — щелкнул каблуками Череп. — Вопрос можно товарищ…

— Майор, — помог ему особист, так как был по гражданке, — задавайте.

— Я правильно понял, товарищ майор, что мы пойдем реально в клоаку?

— Совершенно верно.