ПодЛох

Мы, это пять «отбросов общества, гнилого отребья, тупого мяса, недоразвитых ублюдков и так далее и тому подобное». Казалось нашему сержанту помимо до невозможности развитых мускулов и молниеносных реакций, по ошибке в башку засунули нескончаемые варианты всевозможных ругательств, матерных слов и похабных выражений. Поистине, этих словосочетаний он знал бесчисленное множество.

Первое, что приходило на ум, при взгляде на нашего сержанта, то, что перед тобой жертва неудавшегося эксперимента по скрещению человека с гориллой. И после этого еще раз с крокодилом. По другому и не скажешь. Но помимо всего прочего этот мутант оказался владельцем очень быстрого и острого ума, который, казалось, занят только тем, что придумывает различные невыполнимые задания, и как следствие, изощренные наказания за невыполнение вышеозначенных заданий.

Чего только стоило например…

— Синицын, мать твою в одно место бешеному гиппопотаму и обратно, опять витаешь в облаках?!

Я молниеносно пригнулся, перетек влево и мгновенно ударил с разворота…и в который раз мое лицо как будто наткнулось на гранитную стену и дернулось назад, потащив за собой все тело.

— Уже неплохо, — над моим ухом издевательски пророкотал сержант. — Лет эдак через сто, может чего и получиться! Встать засранный практикант, отброс общества, дерьмо лишайного ишака! Лет через сто, я повторяю, если клоака не пожрет тебя раньше и не выблюет жижу, в которую ты превратишься, обратно! Синицын, мля, я сделаю из тебя человека! Я те обещаю! В позицию сука! Как блок ставишь, папу твоего и в хвост и в гриву, я спрашиваю разе это блок, проститутка недопоиметая?! На! И еще на!!! И на последок получи!!!!..

Мое лицо опять дернулось назад, и по укоренившейся традиции потянуло мое бренное тело назад. Причем потянуло не только назад но и вверх. А по пути, мое тело, почему то еще влепилось в соседнюю кровать, затем, по моему копчику пробежалось стадо бизонов в виде ноги сорок пятого размера обутой в добротную кирзу, и я грациозно извернувшись рухнул на пол.

— Вот так вот, — удовлетворенно рыкнул сержант, — а то лучший ученик по рукопашке, чемпион по силовому реагированию…

— Не чемпион, а кандидат, — прошамкал я, с трудом отрывая свое лицо от пола.

— Повякай у меня. Чего разлегся? Бери своих долбиков и на плац!

Сколько раз я себя проклинал за свой длинный язык. Вообще-то, мой длинный язык это сущее наказание. И в этой Москве и в другой, и не только в Москве, он меня затягивал в неприятности. Хотя по совести сказать, умение правильно выражать свои мысли и вовремя вворачивать разные заумные выражения, не раз спасало меня из очень неприятных ситуаций. Но если посчитать неприятности против спасения, то в сухом остатке получалось, что неприятности выходили вперед и получали кубок. А я получал, как правило по голове и по остальным выпуклым и не очень выпуклым частям своего тела. Как правило, получал больно!

Так вот, после того как врач, или не врач, я так до сих пор и не понял, кто это был в халате и в погонах, на которых колесницы были перечеркнуты молниями, определил меня в роту разведки, славного гвардейского легиона Последней Надежды, надежды на спокойную жизнь, как таковой, и не осталось. А чтобы у нас то есть у «быдла», «недоносков», и «сопливых щенков», и так далее, не осталось и мысли о том, что нам подфартило с распределением, сержант нам доходчиво объяснил, что по чем. А начал он свое объяснение, правильно, с вашего покорного слуги, то есть с меня.

И, надо же было мне ляпнуть, что упражнения по рукопашке, мне дескать, как бы вообще-то, и не нужны, и что курс по силовому реагированию нашего института ни в чем не уступает курсу армейской разведки и… но тут меня прервали и предложили встать в позицию, ну я и встал. Когда в первый раз, я через мгновение пропустил несколько ударов в лицо и печень, причем ни один из них я даже не увидел, то поднимаясь с земли, я думал, что это невозможно. Но когда я это проделал, я имею ввиду поднятие с земли в десятый или в двадцатый, уже не считал, в который раз, мне стало грустно и обидно.

Но наш сержант не проникся моим состоянием, и лишь, после того, когда я еще раз пятнадцать, с разной высоты и с разной скоростью шмякнулся об землю от меня отстал. Но пообещал, и впредь со мной заниматься. Причем с завтрашнего дня начнутся занятия всерьез, а сегодня, был ознакомительный урок. На мой вопрос о том, а что если я не хочу заниматься, был ответ, крюк в челюсть и двойка по корпусу, что я не прав, да и выбор у меня не большой. Либо заниматься, либо…я счел за благо выбрать занятия.

И вот с тех пор, мы по утрам индивидуально и занимались.