Подлинное искупление

— Окаянная, это Сара. Она моя Главная супруга, — он поцеловал ей руку. — И на данный момент единственная. Она — мое сердце. (Прим. Главная супруга пророка — см. Глоссарий)

Крепче сжав в руках чепец, я прошептала:

— Хармони.

Я покачала головой, не в силах унять кипящий внутри меня гнев. Не в силах сдержать своих слов.

— Что? — спросил Пророк, отвернувшись от своей супруги.

Я подняла голову. Увидев его взбешенный взгляд, я почувствовала, как у меня задрожали губы.

Сглотнув, я нервно окинула взглядом комнату. Охранники потрясенно уставились на меня. Я заметила, как Соломон и Самсон с досадой стиснули челюсти. Их явно разочаровала моя полная неспособность к подчинению.

— Я спросил, что? — повторил он, и его голос стал резче.

Я повернулась к нему лицом и, совладав с нервами, ответила:

— Хармони.

Пророк склонил голову набок. Сара посмотрела на меня.

— Ты осмелилась назвать ему свое имя? — спросила она; ее приятный голос сочился самым что ни на есть убийственным ядом.

Мне вдруг стало ясно, почему Пророку понравилась эта девушка. Она была ребенком с жестокой душой извращенной женщины раза в два старше ее. Красивой, но бессердечной. Пророк Каин посмотрел на нее с гордостью. Затем перевёл глаза на меня, и на его лице застыло выражение презрения.

Пророк Каин поднялся на ноги и, медленно спустившись по ступеням, снова предстал передо мной. Я опустила голову, уставившись в каменный пол. Пророк взял меня за подбородок и приподнял моё лицо. Я встретилась со взглядом его карих глаз. В них не было абсолютно никаких признаков доброты, ничего такого, что убедило бы меня в том, что наш новый Пророк хороший человек.

— Скажи мне, окаянная. С чего ты взяла, что мне есть дело до твоего имени?

Мое сердце забилось о ребра. Я не ответила. Пророк Каин наклонил голову, пока его лицо не оказалось прямо напротив моего. Он улыбнулся, но это была холодная, унизительная усмешка.

— Ты — порождение дьявола. Ты была создана с единственной греховной целю — искушать чистых и богобоязненных людей. Твое имя ничто, так же, как и ты сама. И ты останешься ничем до тех пор, пока не выйдешь замуж, и я не очищу тебя от твоего врожденного распутного очарования. Величайшая миссия Пророка — победить самого дьявола. Дьявола, который создал тебя для того, чтобы губить хороших людей.

Пророк Каин погладил меня по щеке.

— Даже стоя здесь сейчас, я чувствую твою притягательность. Я хочу тебя, шлюха дьявола. Ты, в буквальном смысле, самое прекрасное создание, какое я когда-либо видел.

Его глаза потемнели от желания, и я потрясенно уставилась на него. Но вдруг его рука, словно змея, быстро дёрнулась назад и ударила меня по щеке. Застигнутая врасплох, я споткнулась о неровный каменный пол и упала, заслонив ладонями лицо от новых ударов. Он присел рядом со мной. Когда он снова поднял руку, я вздрогнула… но он лишь откинул назад свои длинные каштановые волосы.

— Окаянная, твое имя для меня ничто. И будет просто замечательно, если с этой самой минуты и вплоть до наступления Армагеддона, ты не станешь трепать в моем присутствии своим змеиным языком. Я не потерплю дерзости, особенно от тех, кто рождён и создан для того, чтобы ввести меня в грех.

Пророк Каин подал знак Соломону и Самсону. Они пересекли комнату, и Самсон поднял меня на ноги.

— Отведите ее в камеру, — приказал Пророк. — Вскоре состоится свадьба. Скажите ее опекунам, чтобы ее подготовили.

— Да, господин, — ответил Соломон.

Не дав мне времени прикрыть голову и лицо, они вывели меня из комнаты и из особняка. Мы поспешно проследовали по траве и по гравийной дорожке, которая привела нас обратно к тюремному корпусу.

Стараясь поспевать за их стремительными шагами я, как могла, мчалась за ними, прижимая к груди больное запястье. От удара Пророка Каина у меня начала опухать щека, но я не замечала боли. Её заслонила внезапная правда о том, во что совсем скоро превратиться моя жизнь. Это должно было случиться. Я об этом знала, но это знание не избавляло от страха перед нелегким будущим, что ждало меня впереди.

Мне предстоит выйти замуж за этого человека. Я боялась и помыслить о том, каким будет этот брак… моя жизнь… и кем стану я, в кого он меня превратит — в сломленную, никчемную… окаянную женщину, которой он меня считал. Но я должна довести дело до конца. Другого пути нет.

Соломон и Самсон привели меня в камеру. Из коридора послышались голоса брата Стефана и сестры Руфи, они спрашивали охранников, что произошло. Признал ли меня Пророк окаянной.

Я тяжело опустилась на жесткий пол. Закрыв глаза, я прислонилась головой к каменной стене, отделяющей меня от камеры Райдера. Я попыталась дотронуться до запястья, но тут же поморщилась и задохнулась от боли.

Я взглянула на всё ещё зажатый у меня в руке чепец и ткань, которая всё время закрывала моё лицо. Я подняла ее вверх, пока она не заслонила струящийся из окна свет. Несмотря на то, что материя была легкой, она казалась мне удушающей маской бремени.