Подлежит ликвидации

– Во-первых, я в командировках всегда рискую встретиться с костлявой, так что к данному состоянию мне не привыкать. Во-вторых, Данилевский с Ромашиным, вступив в преступный сговор с тобой, обманули меня. В-третьих, Геммото жив! Легко ранен! А вот что я хочу сейчас...

Ронго вскричал:

– Как легко ранен? Телевидение...

Он понял все:

– Ах сука Мари! Она все ж таки рассказала тебе о Геммото и Мукаре. И ты не стал убивать полковника.

– Да! И о том, кто уничтожил племя бати, она поведала тоже. А позже я узнал, как вы вместе со своим комендантом растерзали несчастную женщину, перед этим хладнокровно убив ее мужа и превратив Мари в самку. Ведь так у тебя в резиденции называют беззащитных и бесправных женщин? И после этого я стал бы работать на тебя? Ни за что, Ронго! Но я не до конца ответил на вопросы, поставленные тобой. Так вот, сейчас я хочу нарушить приказ своих начальников-оборотней и отработать другие цели, выполнив общую задачу, заключавшуюся в избавлении многострадальной страны от тирании бандитов.

– Ты не сделаешь этого!

Капитан изобразил удивление:

– Это еще почему?

– Потому что совершишь ошибку.

– Интересно, в чем? Лишусь возможности уйти отсюда? Глупость. Я покину отель, будь он окружен хоть тремя кольцами оцепления твоих бестолковых аборигенов. Но даже и десятой части названных сил у тебя в Камаси нет. А вот у Геммото они есть. И находятся рядом, готовые поддержать меня!

Мукар спросил:

– Сколько обещал тебе за измену проклятый Геммото?

Капитан усмехнулся, солгав:

– Миллион долларов.

– Я дам тебе два миллиона. Деньги доставят немедленно невооруженные люди. После чего мы расходимся. Никто тебя преследовать не будет, тем более прикрываемого бойцами Геммото. Мы уйдем тихо, через подвалы. Ты же доложишь Геммото, что не застал нас здесь, и свалишь в свою Россию. Путь отхода у тебя, наверное, продуман до мелочей. И не один вариант. Так как, спец?

Акимов вздохнул:

– Да я бы согласился, но вот загвоздка: не продается российский офицер! А тридцать тысяч долларов, переданные Ронго, принимаю как компенсацию за подставу, которую господин генерал готовил мне в лице своих помощников Ломе и Тамени.

Ронго закричал:

– Ты не убьешь нас!

– Ты прав, я не убью, я казню вас за все то, что вы совершили.

– Но кто ты такой, чтобы судить нас? Чужак, прибывший из другой страны, из другого мира.

– Кто я? Человек, в отличие от вас! Но хватит. Разговор закончен. Встать! Примите смерть, как подобает воинам! Если вы считаете себя воинами!

И тут проявил себя официант, что не явилось неожиданностью для Акимова. Капитан сразу, как вошел, заметил оружие в руке официанта, которой он поддерживал поднос с бутылкой вина и полотенцем. Сергей, ведя разговор с бандитами, внимательно следил и за поведением официанта. Он не мог не принадлежать свите либо Ронго, либо Мукара, а значит, являлся таким же бандитом, как и вся охрана высокопоставленных подонков.

Акимов дождался.

Официант, отбросив поднос, развернул ствол в сторону капитана. Мукар тоже качнулся. Но уже ничего не могло спасти ублюдков, устроивших резню мирного населения с одной целью – завладеть властью, а вместе с ней и контролем над добычей нефти, что в итоге принесло бы им несметные богатства. Ублюдков, деньги для которых ценнее каких-то людишек.

Сергей трижды выстрелил.

Официант рухнул на пол, Ронго в кресло, Мукар упал на стол. Всем им российский офицер всадил по пуле в голову, не оставив шансов выжить.

Отстрелив бандитов, Акимов вышел в коридор. Отель по-прежнему был погружен в тишину. Никого не наблюдалось – ни охраны, ни обслуги.

Капитан спустился на первый этаж, прошел по коридору к запасному выходу, выбросил в бак пистолет Ломе, открыл засов, вышел на улицу. Пересек пустую площадку и вновь оказался среди торговых рядов.

Его джип в полном порядке стоял во дворе нищего негра. Тот сидел за рулем внедорожника. Увидел хозяина, выпрыгнул из машины, чуть ли не по-военному доложил:

– Ваш джип в сохранности, мсье! Как заметили, во время вашего отсутствия я неотлучно находился при нем!

Сергей улыбнулся:

– Точнее сказать – в нем, не так ли?

Негр состроил просящую, жалостливую гримасу:

– Доплатить бы не мешало, мсье. Совсем немного, пять долларов. Для вас это пустяк, для меня неделя жизни.

Акимов протянул негру стодолларовую купюру:

– Живи полгода.

Негр, не веря своему счастью, схватил купюру.