Подлецы и герои

На стол собрали быстро, еда была простая, без изысков: картошка, мясо, кислое молоко с накрошенным хлебом и зеленью. Собрались все, даже Божедар прибежал с дежурства. Была и Драганка – готовила она. Без камуфляжа и снайперской накидки она смотрелась куда лучше – обычная девчонка, которой только минуло восемнадцать…

Перед едой помолились. Сербы читали свою молитву, сотник свою. В конце концов, молитва-то одна, только язык разный… Перекрестились на образа.

Негромко играла музыка, звучали непонятные слова песни – про «чету» и какого-то там «комитача», но музыка хорошая, напевная, сотник даже кое-что из слов запомнил. Потом Божедар на пост убежал, Драганка по хозяйству закрутилась, Славомир в кузню пошел. И остался сотник с главой семейства – командиром сербской четы за столом один…

– Погутарим? – по-свойски спросил сотник.

– Поговорить-то поговорим… Только вот что я… спросить хочу… пан коммандер. Ты за своего казака… Чебак его кличут… чего доброго за него сказать можешь? Или недоброго?

Сотник пожал плечами.

– А в чем интерес имеешь?

– Да Драганка моя с ним… Боюсь я за нее, без матери растет…

Велехов вздохнул.

– Чего скажу… Казак гарный, у меня других и нет. Действительную с честью отслужил. Курень на Дону хороший, род знатный, семья большая. Два брата у него, старший и младший. Отец в армии остался служить, полковник по артиллерийской части. Старший брат действительную служит, в морской пехоте, младший в том году пойдет. Выпорю я Чебака, вот те крест, на Круге выпорю. Упреждал добром, не ходи в самоволки.

Серб довольно кивнул, видимо, характеристика потенциального зятя его очень даже устроила. Оно так и должно быть, породниться с казаками – большая честь.

– Так дело молодое…

– Не только молодое, но и служивое. Порядок должен быть. Ежели службу ломаешь, так и ломай, а не по самоволкам бегай…

– То есть так… – согласился серб.

Наступила тишина – неловкая, когда тема разговора исчерпана, обе стороны знают, о чем они хотят поговорить, и не знают, как перейти к этому разговору.

– Ты вот что, Радован… – нарушил молчание сотник, – твоя беда ведома, понимать – понимаю. Помощь мне нужна – ты местный, всех здесь знаешь. А я – будто кутенок слепой. А ведь беда грядет…

– Беда грядет, – согласился серб, – а понимать… Мало кто это понимает, пан коммандер… И вы, русы, тоже не понимаете, хоть и помогаете нам… Нет на свете людей, кто бы это все понимал…

Картинки из прошлого 18 мая 1936 г. Белград, королевство Сербия Операция «Голубой Дунай»

Дрина!
Вода течет холодная,
А кровь у сербов горячая!

Сербская народная песня

Белград сражался. Он сражался уже седьмые сутки, когда шансов не оставалось никаких и из пяти его защитников уже были убиты четверо, но он все равно сражался. Потому что по-иному было – никак. Потому что в этом городе жили сербы.

Говоря об истории Сербии, надо отметить, что это – история борьбы. История угнетения. История поражений, которые не сломили, а только укрепили волю народа. Мало какой народ можно сравнить с сербским, если считать долю страданий, выпавших сербскому народу.

Начиная с двадцать восьмого июня 1389 года и на протяжении пятисот лет Сербия находилась под игом осман – людей чужой веры и чужой земли. Некогда единое сообщество южных славян – все они до поражения на Косовом поле считали себя славянами и православными – раскололось. За пятьсот лет унижений и издевательств Европа не пришла на помощь, не изгнала мусульман с европейской и христианской земли, не предприняла крестовый поход, хотя христиан резали под боком, – единый народ раскололся. Кто-то так и остался православным – сербом. Кто-то попал под влияние католичества – Римская католическая церковь проводила активную подрывную (но не военную!) кампанию против османского владычества. Этих стали называть хорватами. Кто-то принял чужую веру, и стоит ли осуждать их за это? За пятьсот лет беспросветного ига, когда не остается надежды, сломаться может любой.

Одно иго сменилось другим – вырвавшись из состава Оттоманской империи, Сербия попала под власть и влияние Австро-Венгерской. Австрия сама была больна, и больна давно, но авторитет венских кесарей был столь велик, что никто не смел посягнуть на ее владения.

Стоит ли удивляться тому, что в сербском народе, вынужденном больше пятисот лет бороться за свободу, появились тайные организации, причем тогда, когда этого не было почти нигде. Еще в конце девятнадцатого века возникла и оформилась основная сербская террористическая организация «Черная рука». Костяк ее составили армейские офицеры, а возглавил ее поручик Драгутин Дмитриевич. У всех заговорщиков были прозвища, дали прозвище и ему – Апис.