Подлеморье. Книга 1

— Дык… как, Кешенька, домой поедем?.. Мать-то хушь пожалей… вся в слезах живет — народ-то горгочет ей про твои проделки.

Кешка помолчал, потом тихо, но твердо сказал отцу:

— Улю не брошу. Буду здесь рыбачить. Мама… А мама пусть приедет ко мне. Отпусти ее, батя!

— Хы, чего захотел! Сам в свинарнике живешь и ее хочешь туда?

Кешка резко повернулся и ушел в темь.

А Ефрем, нетвердо ступая, поплелся на огонек.

…«Ох, уж эти бабы беременные!.. Чего только вдруг не захочется им! То известку отколупнет — проглотит, то уголек схватит и тоже в рот; у соседки рыбу увидела, сама сыта-пресыта, а кусочек съест, — рассуждает Волчонок. — Вот и Вере, хоть укради, да дай свежего нерпичьего мяса!»

Волчонок на маленькой кедровой лодке-душегубке едет на мыс Черный, где на гладких камнях у самого берега лежат нерпы.

Ганька сначала было кинулся в лодку, но потом взглянул на мачеху и не поехал. Не дает парнишка ей ни дров наколоть, ни воды принести — прихварывает мама Вера.

Вот и мыс Черный совсем рядом. Волчонок вытащил подальше лодку и по тропинке, которая тянется вдоль берега, пошел к нерпичьему лежбищу. Вдруг до слуха охотника донеслось мычанье и шум на воде. «Здесь!.. Лежат!» — улыбнулся он.

Магдауль зарядил берданку и начал скрадывать. Он ступает так легко и мягко, что может позавидовать Волчонку даже сама рысь Ведь зверь морской очень осторожен. Боится берега, потому что там поджидает его человек, а то, бывает, — медведь выскочит и заграбастает. Волчина тоже не дурак покушать жирную нерпу… Берег страшен нерпе, да вот вши допекают; ох, как зудится тело и просит поцарапать о камни!.. И отдохнуть под горячим солнцем тоже хочется: часок-другой вздремнуть неплохо. Вот и лезет нерпа на прибрежные камни.

Наконец лес обредел. Волчонок, затаив дыхание, ползет к лежбищу. Уже совсем рядом слышится всплеск воды, тяжкое дыхание старых зверей, фырканье, вот какая-то матка мычит, как корова, — подзывает своего нерпенка.

Кончился лес. Сквозь ветки кедростлани охотник разглядел огромное стадо тюленей, лежавших на камнях. Нерпы ворочались, подставляя лучам солнца то левый, то правый бок. А многие яростно елозились спинами о шероховатые камни — изгоняли вшей и успокаивали зуд. В море показалась большая черная круглая, как шар, голова крупного самца. Он подплыл к лончаку и, столкнув его в воду, завладел камнем. Двухлеток злобно огрызнулся на грубияна и подался к берегу, где лег прямо на цветастую гальку.

Волчонок выбирал. Ему даром не надо аргала, мясо которого воняет псиной. Не нужна и матка, — ее мясо отдает рыбой. Ему нужен кумутканчик с нежным, вкусным мясом для Веры.

Охотник облюбовал одного из них, положил на колоду ствол ружья, прицелился и нажал на спусковой крючок.

Грохот выстрела слился с шумом, поднятым стадом. Мгновение — и нет ни одной нерпы, кроме беспомощно распластавшейся на камне.

Волчонок изжарил на рожне почки, печень, сердце и кусок розового жира. Плотно пообедал и отчалил в Онгокон, где ждет его Вера.

Цицик поднялась на высокую скалу, которая нависла над водой. Удивленными глазами, не отрываясь, смотрит она на море.

Вечереет. Последние лучи солнца ярко-розовыми полосами скользнули по гольцам и исчезли. Тускло переливаясь, играют красноватые блики пологих волн. Над водой проносятся стаи уток. Резко выделяясь на закатных красках, летит семья лебедей. Почему-то замолчали крикливые чайки. А прибрежная тайга покрылась прозрачной синевой.

Вдруг зашумели листья в соседнем березняке. Сначала повеяло горячим липким воздухом, а потом дохнуло ядреной прохладой. Со стороны Верхнего Изголовья Святого Носа во всю ширину залива быстро придвигалась черная полоса!

— Ветер идет!.. Ой, до чего хорошо знает боо Хонгор о предстоящей погоде! — шепчет Цицик.

Сегодня лодки Алганая остались на берегу. А остальные рыбаки вышли на промысел.

— Ой, ветром издерет все сети у людей!.. Могут и сами утонуть!..

С резким свистом налетел ураганный ветер. И сразу побелел Байкал. Стал седым, страшным. Вода, как в котле, кипит. И в этой бурлящей стихии мечется маленькая лодка-душегубка.

— Ой!.. Ой!.. Утонет!.. И ничем не спасешь!.. — стонет Цицик.

Лодчонку несет прямо на скалу.

«Неужели он не знает, что у мыса отмель с подводными камнями?!»

Цицик в ужасе закричала, но ее голос унесло порывом ветра. Тогда она быстро скинула с себя белый халат и начала им махать одинокому гребцу.

Магдауль, выбиваясь из сил, гребется и гребется. Все сильнее порывы ветра. Волна — одна другой выше, и белые гребешки их захлестывают лодку. Ее кидает как щепку. То она взлетит ввысь — все кругом видать, то полетит вниз носом — в черное ущелье воды. «Какая же из вас накроет?» — мелькает в голове.

Вдруг волны сделались частыми и вздыбились еще выше. Лодчонка плохо слушается весел. «Неужели… погибель пришла?! О-ма-ни-пад-ме-хум!» — Волчонок поднял глаза и вдруг на скале увидел женщину. Она отчаянно махала ему белым в сторону моря.

«Опасность у берега!» — резанула догадка, и Волчонок стал отгребаться — в море. Волны хотя и не убавились, но уже не толкались одна о другую и не кружились на месте.