Читаем Подлеморье. Книга 1 полностью

Подлеморье. Книга 1

Цицик хотела сразу же мчаться к Кеше, но как назло прискакал офицер с казаками. Она старалась подпоить гостя, чтоб тот быстрее убрался восвояси. Сама подносила бокалы с крепким коньяком. Но офицер все не хмелел. Неожиданно он подбежал к Цицик, встал на одно колено, руку ее схватил.

— Поразительной красоты у вас дочка, господин Алганай! — вскрикнул он. — Предлагаю выпить за здоровье молодой хозяйки.

Офицер целовал ее руку, смотрел на нее. А она руку вырвать боялась.

Наконец снова за стол уселся. И снова ей пришлось подносить вино. Он все поглядывал на нее, пил бокал за бокалом.

Лишь после обеда белые наконец убрались восвояси. А в комнату Цицик, задыхаясь и охая, ввалился Алганай.

Цицик почуяла неладное.

Алганай утер пот, трусливо оглянулся по сторонам, выпалил:

— Беда!.. Беда!.. Кто-то катер испортил!

— Тише, бабай! — обрадовалась Цицик. И насторожилась: — А тебе кто сказал?

— Белый капитан!.. Ой-ей-е! Страшно, страшно, дочка! — Алганай шаром прокатился по комнате взад-вперед и остановился перед Цицик. — Капитан говорит: донесли ему… из Подлеморья, мол, пришла лодка, из тех кто-то сломал катер.

Цицик всплеснула руками.

— А зачем же они это сделали?.. Другое дело, когда «Ку-ку» ломали.

— Молчи!.. Дураков нету!.. Ой-е-ей, дочка, страшно за тебя!.. За Кешку!.. Он будто родной сын мне… Ведь кто-то доглядел за тобой, белым донес: «Не на прогулку ездит твоя Цицик, а встречается с ними…» А еще он говорит, что люди из той лодки держат связь между Читой и Иркутском… «Они большевики», — вот что он сказал мне. — Алганай перешел на шепот: — Их велено изловить и на месте убить.

Цицик испуганно спросила:

— Неужели он верит, что я помогаю?..

Алганай был сильно напуган.

— Кто его знает, дочка… будто не верит, смеется…

— А что делать?

Долго молчал старик. Потом решительно выдавил:

— Упреди своего Кешку… ведь он наш… мой!.. твой!..

…Цицик вскочила на Гоихана. Не оглядываясь, вихрем вынеслась за ворота.

— Только бы успеть… опередить! — Припав к теплой гриве коня, неслась она уже по степи.

Случайно оглянувшись, заметила погоню.

На мгновение стало страшно. Тут же прошло. Впервые за всю жизнь огрела Гоихана плеткой.

Волчонок издали заметил белую лошадь Цицик, а еще дальше — несколько всадников, настигающих ее.

— Белый!.. Цицик убегает!..

Кешка вскочил на ноги, взглянул в бинокль.

— Ребята, скорей ружья! — чужим голосом крикнул он.

До рыбаков донеслись выстрелы.

Все ближе и ближе Цицик.

Кешка еще раз взглянул в бинокль: впереди, на вороном, несется всадник — на солнце поблескивают офицерские погоны. Офицер целится в Цицик.

Кешка прошептал:

— Волчонок, переднего!

— Аха! Чичас! — Магдауль передернул затвор и, тщательно выцелив всадника, нажал на спусковой крючок. Разбросав руки, офицер летит с коня.

— Волчонок, ты дьявол! — радостно крикнул Кешка. — Бей их!

Все ближе, ближе его Цицик… Ребятушки, не подведите!.. Выстрелы теперь гремят. Кешка не отрывается от бинокля.

Казаки поняли, с кем дело имеют: как ужи, извиваются на седлах, спробуй поймать на мушку. Но Волчонок есть Волчонок! — свалил второго.

Кешка не сводит глаз с Цицик. Она близко уже.

Кто-то подранил третьего — он упал с коня и, прихрамывая, кинулся в перелесок.

Трое остальных круто свернули в сторону и, укрывшись за деревьями, открыли огонь.

Кешка неотступно следит за Цицик. Вот она уже совсем рядом. Ну, быстрее, Цицик! Вдруг она уронила голову на гриву скакуна и как-то неловко стала раскачиваться в седле. В следующий миг подскакал Гоихан — Цицик свалилась с коня на руки Мельникову.

Прижав ее к груди, Кешка бросился в укрытие.

Пальба продолжается. Партизаны вели такой прицельный огонь, что белякам пришлось, отстреливаясь, все дальше и дальше отступать в лес.

Туз, охнув, выпустил из рук ружье.

— Ранило? — спросил Гордей.

— Аха… кажись… поцеловала, сволочь…

Наконец стрельба прекратилась. На соседней скале появился горбатый, страшный старик.

— Эй!.. Цицик жива? — спросил он.

Мельников оторвался от Цицик, увидел шамана. Кто-то за него ответил:

— Ранили!

Съежился Хонгор, потом подпрыгнул, еще раз, еще выше и бросился в какой-то дикий танец. Время от времена выкрикивал заклинания.

Цицик со стоном выдавила:

— Катер… ломал…