Подкравшийся незаметно

А он вовсе не шутил. После того, как Станкевич хитро избегнул срока, он хотел получить президентство, чтобы самому всех сажать, а самому не садиться.

Его преследовали несправедливо! Никаких взяток Станкевич не брал, кроме десяти тысяч долларов. Он любил народ и больных детей. В благодарность больные дети нанесли ему мешок денег, среди которых и оказались те самые пресловутые десять штук грина. Вот неудача! Сбежав от преследования органов в Америку, Станкевич пытался там через своих друзей в правительственном лобби организовать ядерный удар по России. Это не получилось. Тогда Станкевич поехал в Варшаву к землякам. Там он пытался ускорить вступление Польши в НАТО с последующим объявлением войны России. И этот номер ему обломило. А че делать дальше, Станкевич придумать не мог. Пришлось практически без боя сдаться польской дефензиве и сигуранце.

Когда-то мама рассказывала Станкевичу сказку про Колобка. Колобок был крутой и всех посылал. Зайца, волка, медведя он внаглую послал. "Но на всякую хитрую жопу, сынок, - говорила мама, - найдется свой хуй с винтом."Нашлась проруха и на Колобка. Лиса его съела, Станкевича. Рыжая чубайсообразная лиса...

Но вот Станкевич остался там, по другую сторону провода, а Пугачева по эту. На этой стороне было явно лучше. На той стороне была потенциальная тюрьма да грязные шпалы этапов и пересылок, а на этой... На этой - черная икра, золотой телефон и огромный изумруд Шакья-Муни. Пугачева любовно огладила изумруд, подышала на него, протерла мерлушковой тряпочкой. Господи, как хорошо жить! И жить не в тюрьме!

Пугачева удовлетворенно достала с полки книгу и погрузилась в чтение. Книгой оказалась Библия. Пугачева внимательно прочла титул. Она всегда читала титульный лист, прежде чем углубиться в содержание произведения. На титуле было написано: "Библия. Необычайные приключения первобытных людей, полные опасностей и жгучих тайн." Что ж, весьма недурственно.

Послюнявив палец Пугачева перевернула листики и начала чтение с середины. Первая строка сразу же завлекла ее...

"- Ах, мы остались одни! Трахни меня, папа! - взмолилась дочь Лота.

- Я не могу! - ответил старик в сильнейшем волнении.

- Но почему?! Почему?! - заламывая руки закричала дочь.

- Потому что мы родственники, - роняя слезы говорил Лот.

- Но если Богу было угодно погубить весь наш город лютой смертью за грехи, то как же нам теперь размножиться без мужчин, если остались только ты, я да сеструха моя?! Овладей мною тотчас же!

- Не могу, не могу, это тоже грех! Грех кровосмешения! - рыдал старик.

- Но грех кровосмешения меньше, чем грех кровопускания! А погубить весь наш род, не размножив его суть то же кровопускание! О!

- Ладно, но запомни - я иду на это с тяжелым сердцем! - воскликнул Лот и овладел белесым телом своей единоутробной дочери. Он был пьян и не отдавал отчета в своих действиях. Сестры нарочно напоили его и поочередно овладели его телом, хотя со стороны казалось, что это именно он овладевает их туловищами. Но нет! Не таков был святой праведник Лот!

С той поры семя Лота размножилось, и его стало как грязи."

Прочитав этот кусок, Пугачева всплакнула. Она любила чувствительные романы. Но все-таки что-то осталось тут для нее непонятное. Наверное, нужно было начинать читать сначала. Рыжая женщина перелистнула несколько страниц и вновь углубилась в чтение.

"- Идите и убейте всех! - Велел господь Иисусу Навину.

Навин был простой человек, пошел и убил. Он и его ребята вырезали целый город, всех женщин изнасиловали, детей умертвили и скотину их тоже умертвили. Потому что Господь захотел умертвить и скотину. Кстати, женщин после использования по назначению, Навин тоже умертвил как скотину. Это было весьма богоугодное дело, и так надо всегда впредь поступать."

Пугачева заскучала: про войну она читать не любила и начала искать места про любовь. Таких мест оказалось много. Через страницу кто-то кого-то трахал. Как правило, отец трахал свою дочь или козу. Но встречались и нормальные половые акты по большой и чистой любви. Особенно Пугачеву поразила история про одного престарелого царя, который отымел маленькую девочку-подростка. После каждой истории траха следовали длинные списки размножившихся как грязь евреев.

Увлекшись очередной сексуальной историей с кровавым концом, Пугачева так переволновалась, что даже уснула. Ее тяжелая голова упала в раскрытую книгу, и спящая певица засопела, сладко чмокая губами, как бодрствующий Гайдар.

Спи, милая...

Глава 31

Явлинский был евреем. Он нисколько не скрывал это и совершенно не стеснялся. Приходил и прямо так и говорил: "Я еврей! А что, не нравится?". Все терялись, смущались как бы даже и начинали убеждать Явлинского, что никто против его национальности ничего не имеет.

- Как это не имеет?! - возмущался Явлинский. - Сами, небось, думаете: вот, пришел жид проклятый, ферфлюхте юде. А говорите, что не имеете ничего против. Это просто ханжество! Имейте же совесть сказать то, что думаете. Не бойтесь пострадать за убеждения.