Подкопы

Ужасъ! я теб говорю, ужасъ!.. И я помню только одно, что я тутъ, какъ бшеный конь, закусилъ удила и ршился валять на проломъ: «Во всхъ моихъ служебныхъ объясненiяхъ, князь, говорю, я привыкъ быть всегда совершенно откровеннымъ, позвольте мн и съ вами быть такимъ же!» «Пожалуста! говоритъ.» «Управленiе наше, говорю, какъ, можетъ быть, не безъизвстно вашему сiятельству исключительно было ведено мною и господиномъ Вуландомъ и еслибы господинъ Вуландъ былъ живъ, то при теперешнихъ обстоятельствахъ и вопросу никакого не могло быть: мн бы дали какое нибудь другое назначенiе, а господинъ Вуландъ слъ бы на мое мсто, и дла пошли бы точно также, какъ и теперь идутъ; но господинъ Вуландъ умеръ, опредленныя на наши мста лица – люди совершенно неопытные, я уйду, самъ графъ старъ и боленъ, – князь! при соединенiи всхъ этихъ случайностей, я положительно увренъ, что произойдетъ полнйшiй безпорядокъ въ веденiи длъ.»

Ольга Петровна.

Ты отлично, безподобно сдлалъ, что сказалъ ему это.

Андашевскiй.

Еще бы, я очень хорошо зналъ, что этихъ господъ только подобными вещами можно огорошить и вотъ теб доказательство: какъ я ему объяснилъ это, онъ весь сталъ вниманiе. «Но чмъ же, говоритъ, графъ нездоровъ; супруга ваша съ большимъ горемъ мн разсказывала, что у него даже маленькое мозговое разстройство начинается!» Я пожалъ плечами. «Болзнь эта, говорю, до нкоторой степени давно присуща графу и я только по своей глубокой преданности къ нему тщательно скрывалъ это; но боле уже трехъ лтъ какъ на мн лежитъ вся тяжесть его служебнаго труда, такъ что онъ не подписывалъ ни одной бумаги, предварительно мною не просмотрнной и ему не рекомендованной!» «А теперь что же, говоритъ, болзнь эта усилилась въ немъ?» «Какъ кажется!» говорю. «Жаль, говоритъ, старика, очень жаль, и въ такомъ случа ужъ лучше ему уйти на покой!» «О, говорю, онъ объ этомъ вовсе и не помышляетъ, а напротивъ: съ каждымъ днемъ становится честолюбивй и властолюбиве!» «Ну, положимъ, говоритъ, на это не очень посмотрятъ, только кмъ-же замстятъ его… Одинъ только Карга-Короваевъ и могъ-бы еще занять его мсто.»

Ольга Петровна.

Вотъ прiятный сюрпризъ будетъ, если назначатъ Каргу-Короваева!

Андашевскiй.

Сюрпризъ, при которомъ невозможно будетъ оставаться служить, потому что господинъ этотъ мало того что деспотъ въ душ и упрямъ, какъ волъ; но онъ уменъ, каналья, и если что захочетъ, такъ его не обманешь, какъ другихъ, наружнымъ только видомъ, что повинуешься ему и длаешь по его: онъ дощупается до всего, что я и высказалъ отчасти князю. «Если, говорю, ваше сiятельство, къ намъ будетъ назначенъ Карга-Короваевъ, то я минуты не останусь въ моей должности!» «Это почему?» говоритъ. «Потому что, говорю, господинъ Карга-Короваевъ, сколько я знаю его, привыкъ цнить и уважать только свои мысли и свой трудъ и, вступивъ къ намъ въ управленiе, онъ прежде всего, разумется, начнетъ переустроивать и передлывать заведенный нами порядокъ, а мн присутствовать при этомъ постоянно и каждодневно будетъ очень ужъ тяжело, и я лучше обреку себя на бдность и нужду; но выйду въ отставку.» Онъ на эти слова мои немного улыбнулся. «Да, говоритъ: но я про Каргу сказалъ только одно мое предположенiе, къ вамъ же, говоритъ, конечно, если графъ оставитъ службу, всего бы справедливй было васъ назначить, но вы молоды очень… Сколько вамъ отъ роду лтъ?» «Сорокъ», говорю.

Ольга Петровна.

Пять прибавилъ?

Андашевскiй.

Пять прибавилъ!.. «Но, говоритъ, говорили въ когда нибудь съ самимъ графомъ о вашемъ желанiи занять его мсто?» Я говорю, что «я никакъ не могъ съ нимъ говорить объ этомъ, потому что оба мы такъ близко заинтересованы въ этомъ случа». «По крайней мр, говоритъ, супруга ваша, дочь его, могла бы дать ему эту мысль!» «И той, говорю, не ловко сказать ему объ этомъ. Вотъ если бы вы, говорю, ваше сiятельство, были такъ добры, что объяснили графу сущность дла. Онъ васъ безконечно уважаетъ и каждое слово ваше приметъ за законъ для себя!.. И я опять осмлюсь повторить вамъ, что прошу васъ объ этомъ нестолько въ видахъ личнаго интереса, сколько для спасенiя самаго дла, потому что иначе оно должно погибнуть!..» Молчитъ онъ на это… Я убжденъ, что у меня въ это время прибавилось сдыхъ волосъ!.. Взгляни, пожалуста, больше ихъ стало?

Ольга Петровна(взглядывая на волосы мужа).

Кажется, немного больше.

Андашевскiй.

Наконецъ проркъ: «хорошо, говоритъ, я повидаюсь со старикомъ, поговорю съ нимъ и посовтую ему; а потомъ какъ онъ самъ хочетъ!..» «Безъ сомннiя-съ, говорю, какъ самъ пожелаетъ потомъ»…

Ольга Петровна(лукаво).

Пусть-бы ужъ только онъ посовтовалъ!.. Отецъ очень хорошо пойметъ, что это равняется приказанiю.

Андашевскiй.

Конечно!

Ольга Петровна.

Онъ однако для этого самъ хотлъ прiхать къ отцу?

Андашевскiй.

Непремнно.

Ольга Петровна.

Но когда-же?

Андашевскiй.

Не знаю!.. Можетъ быть даже сегодня.