Подкидыш для бывшего босса

– Хватит рыдать. Меня этим не проймешь. Устраивай спектакли для других своих хахалей. Я сделаю тест, а потом решим, как быть с баблом.

– Я сказала, я все верну.

– Хотел бы я ответить, что верю тебе. Но я ни хрена не верю Даша! И вообще…Ты… Ты даже жалости не вызываешь. Ничтожество. Жаль твою дочь. Ей бы попасть в нормальную приемную семью сейчас, чтобы она даже не знала о такой мамаше…

– Что ты сказал? Ты… ублюдок!

Неожиданно она вскакивает с койки, бросается на меня с кулаками.

Да неужели? Еще один спектакль разыграть решила?

Она такая маленькая, худенькая, кидается, пытается ударить. Смешно. Она мне ростом едва до плеча достает. Я могу ее одной рукой…

Замахивается и… неожиданно падает на меня всем телом. Серьезно? Она опять придуривается?

Поддерживаю ее рукой и… меня ведет. Я узнаю ее аромат, запах… тонкий, нежный. Чувствую под своей рукой мягкость ее хрупкого тела. Чёрт… Мое состояние меняется, совсем некстати. Не хочу дышать ее ароматом, не хочу прижимать ее к себе. Не собираюсь терять голову…

Но почему-то руки сами стискивают ее в объятиях, и я стараюсь вдохнуть поглубже.

– Что тут происходит? Что вы делаете? Почему пациентка не в постели?

Молодая женщина врач врывается в палату и испепеляет меня взглядом.

– Мужчина, вы бы хоть совесть поимели! Девушка с сотрясением мозга, с травмами, а вы тут с поцелуями лезете!

– Я не лезу. Она на меня набросилась, и видимо сознание потеряла.

– Сознание потеряла? Быстро положите ее на койку.

Доктор нажимает какую-то кнопку на стене. Я стараюсь аккуратно положить Дашу. Она реально в отключке, не играет!

Отхожу, делая шаг назад.

– Выйдите из палаты, быстро! То же мне… кавалер. Набросилась! Самому не смешно? – она говорит со мной, сама производит какие-то манипуляции с Дашей, кажется пульс проверяет. – Набросилась… Это прикол такой да? На себе посмотрите и на нее. Выходите!

– Что с ней?

– Вы же сами сказали, сознание потеряла! И в ее состоянии это может быть очень опасно. – в палату забегает сестра, – Варя, давай тонометр и ЭКГ нужно сделать. Вон отсюда, не мешайте работать!

Вон, значит, вон. Выхожу.

И не понимаю, почему руки трясутся. Она…

Она была такой беззащитной сейчас, маленькой… бледная, вся в слезах.

Чёрт, я же так сильно любил ее и…

Так, хватит, Черкасов. Достаточно. Слишком много эмоций и чувств для одного дня.

Стою и вообще не понимаю, зачем я в итоге приезжал к ней в больницу. Убедиться, что она на самом деле тут? Хорошо.

Припугнуть анализом ДНК? Сделано.

Только вот я не ожидал, что она окажется такой…

Черт, ничего не могу с собой поделать. Она все еще действует на меня. Ее глаза, волосы, ее тело…

Встряхиваю голову, автоматически, надеясь, что смогу вытряхнуть мысли о ней.

Надо собраться. И ехать домой. Интересно, как там малышка? Я оставил ее с домработницей, Ольгой, она надёжный человек и ей не привыкать заботиться о малышах.

Но почему-то сердце не на месте. Надо скорее вернуться.

МАКСИМ

С порога слышу раздражающие крики малышки. Такая маленькая, а голос такой громкий! Да уж.

А мать ее все время была тихой как мышка. Ну, кроме некоторых моментов, о которых мне лучше не вспоминать.

Захожу в комнату, невестка Ольги, Катя держит на руках девочку, сама Ольга пытается дать ей бутылку.

Картина, которую я видел днем в кабинете повторяется – девчонка плюет соску и вопит.

– Что у вас тут?

– Ой, Максим, да все плохо. Не ест ни в какую. Проснулась почти сразу как вы уехали и вот… концерты.

– Дайте ее мне.

– Вам бы переодеться, и руки помыть хотя бы.

Точно. Быстро иду в ванную, скидываю пиджак, закатываю рукава рубашки, часы снимаю, кладу на мраморную столешницу у раковины, тщательно мою ладони.

Возвращаюсь, молча забираю ребенка.

Не понимаю, что не так с этой куклой, почему она все время плачет? И вроде бы она не совсем уже маленькая, не грудная, не вчера родилась.

Оказывается у меня на руках и почти сразу, несколько раз всхлипывая замирает. А потом… улыбается!

Чёрт, она мне улыбается!

– Я так и думала. Вы безотказно действуете на женщину любого возраста, – ох уж эта Ольга, нашла время для шуток.

– Или просто она чувствует родного…

– Катя, молчи! – Ольга перебивает невестку. – Максим, вот бутылочка, смесь только приготовили, тепленькая. Вы тогда покормите, да надо ее спать укладывать. Вот, мы принесли люльку Максимкину.

Максим – мой крестник и тезка, люльку эту как раз я ему и дарил. Удобная вещь для малыша до полугода, как мне сказали в магазине. Но Максу она стала мала месяца в четыре. А вот эта принцесса в нее прекрасно поместится.

– Да, спасибо.

– Люльку тут оставить? Или…

– Или что? Предлагаете ее ко мне в спальню отвезти?

– Да нет, я думала, наоборот, может к нам ее забрать, ну, в смысле, девочку.

– К вам? Чтобы она вот такие концерты устраивала? Ладно, идите, я разберусь, уложу, потом позову вас.

Кроха причмокивает смесь, сосет так упорно, сосредоточенно.

Хорошенькая она, похожа на…На мамашу свою непутевую похожа.

И что мне с ней делать?

Не с Дашей, она меня мало волнует. С девочкой. С Дариной.

Очевидно, оставлять кроху с такой бестолковой матерью нельзя. Но детский дом, приют, тоже не вариант как по мне.