Подкидыш

— Я думал, сэр, вы ему только двинули, но теперь вижу, что вы его придушили.

Он сделал галстук свободнее, расправил руки потерпевшего и поднял его голову. Гидеон встал на одно колено и приложил стакан, который держал в руке, к раскрытому рту мистера Ливерседжа.

— Полегче, сэр, полегче! — предостерег его Рэгби. — Вы не хотите чтобы он опять задохнулся, а еще вы не хотите, чтобы это доброе бренди все пролилось на его рубашку! Дайте-ка лучше его мне.

Гидеон передал ему стакан и поднялся.

— Рэгби, его сиятельство в опасности!

Рэгби приостановил оказание помощи и поднял вверх глаза.

— Что, не из-за этого ли жирняка, сэр? Что случилось с его сиятельством?

— Не знаю. Я думаю, этот приятель держит его под замком. Мне нужно было выяснить побольше, прежде чем я начал его душить, но… Вот, дай-ка ему еще бренди!

— Вы подарили ему жизнь, сэр; он приходит в себя, живехонек. Он не мог заявиться сюда, чтобы сказать вам такое!

— Еще как мог! Он пришел, чтобы продать мне его титул! За какие-то пятьдесят тысяч фунтов он собирался устроить так, чтобы никто больше не видел его сиятельство. Он мог бы даже предложить убийство моего отца. Любезен, не правда ли? Он принес мне эти проекты, чтобы я их оценил!

Рэгби уставился на носовой платок герцога.

— Боже мой, сэр, что он сотворил с его сиятельством? Это кровь — или я никогда не видел крови!

— Говорю тебе, я не знаю. Поверь мне, я скоро узнаю! Он не может пока умереть. Нет, не может!

— Господи, конечно, нет, он жив! — поспешил сказать Рэгби. — Похоже, была небольшая свалка, и его слегка поприжали. Перестаньте рвать и метать, пока не пришла нужда, сэр! Мы могли бы догадаться, что может случиться что-то в этом роде, если его сиятельство смылся таким образом!

— Черт тебя возьми, ты думаешь, я бы позволил ему уйти, если бы думал, что он окажется в опасности? — свирепо выпалил Гидеон.

— Конечно, нет, сэр! Если бы вы мне подсобили, мы могли бы положить этого висельника на диван. Мы не собираемся его баловать, но с другой стороны, ему будет сподручнее говорить, если устроить его поудобнее. А говорить ему придется! А если он не почувствует такой необходимости, придется ему оказаться в положении малость понеудобнее, чем сейчас, но он не кажется мне слишком упорным, и чем меньше шума мы поднимем, тем лучше, сэр.

Гидеон кивнул и нагнулся, чтобы взять мистера Ливерседжа за ноги. Этот неудачливый господин был перенесен на диван и слабо застонал.

— Оставь меня с ним! — сказал Гидеон. — Я позову тебя, если будет нужно.

Рэгби с сомнением посмотрел на него.

— Да, сэр, но при вашем нраве, и если вспомнить, как вы с ним обошлись, лучше бы мне остаться с ним, а не вам!

— Не говори ерунды! Я его не трону! Он думает, что у него на руках все козыри, но и я не совсем в тупике! Нет, мистер Ливерседж! Не совсем!

Мистер Ливерседж открыл глаза и поднял слабую руку к посиневшему горлу. Он громче застонал, и Гидеон налил еще немного бренди и передал ему. Рэгби с явным неодобрением наблюдал, как он приподнимает мистера Ливерседжа и снова подносит стакан к его губам. Однако он был, казалось, удовлетворен тем, что у его хозяина не было немедленного намерения обращаться к физическому насилию, и, заметив, что нет смысла поить парня допьяна, убрался из комнаты, чтобы встать на страже у ее дверей. Мистеру Ливерседжу было больно глотать, но он расправился с бренди и даже оказался в состоянии принять, хотя и с трудом, сидячую позу. Он осторожно ощупал свое горло, застонал снова и устремил взгляд налитых кровью глаз на хозяина.

— Очень некрасиво! — прохрипел он. — Слишком поспешно, сэр! Не нужно было так горячиться! Нужно было сказать одно только слово, и все могло быть организовано по вашему вкусу. За небольшую сумму — за пустяковую сумму, скажем тридцать тысяч или даже двадцать пять — с удовольствием вернуть его светлость в целости и сохранности! — он попытался откашляться и вздрогнул. — Счастлив услужить вам! Я не человек насилия — по-своему привязался к его светлости — никакого желания причинять ему вред!

Облегчение при известии, что Джилли не умер, смягчило гнев Гидеона. Он дал мистеру Ливерседжу еще немного бренди. Мистер Ливерседж взял стакан и опустил ноги на пол.

— Так гораздо лучше, — кивнул он, его податливая натура уже настраивалась на то, чтобы видеть события в хорошем свете. — Я могу сказать, капитан Вейр, мне радостно встретить в вас достойные чувства. Однако не нужно было быть таким грубым! Глупо, в самом деле! Вы должны иметь в виду, что без моей доброй воли невозможно отыскать его сиятельство! Очень хороший коньяк, сэр!

— Выпейте побольше! — посоветовал ему Гидеон. — В Ньюгейте вы его не получите.

Мистер Ливерседж учтиво выпил бренди. Он начинал чувствовать себя гораздо лучше по мере того, как распространялось нежное тепло.

— Это, сэр, невежливое замечание, — сказал он. — Больше того, вы ничего не выиграете, если будете действовать слишком поспешно. Кто старое помянет, тому глаз вон, капитан Вейр! Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем возвращение его сиятельства в его семью!