Подкидыш

Так что теперь Изабелле совсем расхотелось постригаться в монахини. С другой стороны, замуж ей тоже не хотелось – её пугало, что надо будет покидать родной дом с каким-то чужим человеком и заниматься с ним тем, чем она с таким восторгом занималась с Люком. К тому же, хотя с чужими детьми и было очень приятно поиграть, но иметь собственных казалось ей страшной обузой. Перед глазами у Изабеллы стоял пример Дэйзи, которая совсем недавно, пройдя через ужасные, мучительные роды, с трудом произвела на свет ребенка, мальчика, умершего всего неделю спустя, испытав всю эту боль и страдания непонятно зачем – глупо и бессмысленно, считала Изабелла.

Но её мать постоянно твердила о своем желании выдать Изабеллу замуж, и когда умер отец, молодая женщина уже было подумала, что так оно и будет. Но потом в стране начались всякие политические передряги, войны, сложили свои головы в бою братья Изабеллы – и все это, казалось, отвлекло её мать от такого обыденного семейного занятия, как какое-то там сватовство; а потом мать с головой окунулась в финансовые дела, ибо король все время, не стесняясь, одалживал у Морлэндов немалые деньги – у Элеоноры, как у своего друга, и у Эдуарда, как у главы гильдии оптовиков, так что Элеоноре постоянно приходилось выжимать из своих имений все, что только можно.

На неё теперь работало свыше пятидесяти человек, прядя шерсть и занимаясь ткачеством, и в данный момент она была больше всего озабочена покупкой собственной сукновальной машины, чтобы не зависеть от других производителей материй.

– Чего ей хочется в конечном счете, – говорил как-то Изабелле Джоб, когда они возвращались с вересковых пустошей с кое-какими трофеями в охотничьих сумках, – так это осуществлять весь процесс самой, начиная с разведения овец и кончая продажей готовых тканей. Сейчас ей приходится платить за изготовление материй, за всякое там сукноделие, крашение, растяжку, обрезку, упаковку и прочее, а это снижает наши доходы.

– Она в последнее время не может думать ни о чем другом, кроме денег, – легкомысленно отозвалась Изабелла.

– Королю нужно много золота, – пожал плечами Джоб. – Должно же оно откуда-то браться. И не забудьте, если бы не эти деньги, у вас не было бы этих превосходных лошадей, лучших в округе ловчих соколов и охотничьих собак, не говоря уже об одежде, которую вы носите, и пище, которую вы едите. Вы должны быть признательны своей матери за то, что вы сейчас – богатая молодая женщина, а не бранить её самым непочтительным образом.

– Ах, Джоб, ты всегда такой правильный, – вздохнула Изабелла. – Мне кажется, ты стареешь. Все в порядке, – добавила она поспешно, – я же только шучу, Ты же знаешь, как я уважаю твое мнение, и ты, конечно, абсолютно прав насчет матушки. Ну же! Я прощена?

Джоб покачал головой.

– Больно уж у вас острый язычок, Изабелла. Вечно вы готовы что-нибудь ляпнуть – а вот думаете перед этим далеко не всегда.

– Хорошо, но я все-таки не понимаю, почему мать должна отдавать все деньги королю, – обиженно заявила Изабелла, не любившая, когда Джоб её за что-нибудь отчитывал.

– Потому, – медленно и строго ответил ей Джоб, – что, во-первых, король обязан поддерживать мир в этой стране, что выгодно всем нам, и осаживать этих мародеров-шотландцев – иначе они давно перешли бы границу и сожгли наши дома. И, во-вторых, поклялась отцу короля, что будет помогать Эдуарду, а она не привыкла нарушать своих обещаний.

– О да, лорд Ричард, – задумчиво проговорила Изабелла. – Он был такой чудесный – ты помнишь, как он танцевал со мной? Джоб, это правда, что он был любовником матери?

– Конечно же, нет, – быстро ответил Джоб. – Вам не надо слушать, что болтают между собой слуги.

– Но как ты можешь знать наверняка? – настаивала Изабелла. – Король, конечно, очень дружен с ней, но относится к ней как-то странно. Почему, например, в прошлом январе он вдруг пригласил её на поминки по лорду Ричарду? А посмотри, как она носится с младшим братом короля – я имею в виду Ричарда, – все время повторяя, что он – единственный во всей семье – похож на своего отца!

Они уже въезжали во двор усадьбы, и навстречу им бежал слуга, чтобы принять лошадей. Нужно было соблюдать осторожность.

– Я ничего не знаю наверняка, – твердо заявил Джоб. – Но если говорить начистоту, то, по-моему, все это – пустые сплетни. Хватит в семье одного человека, бегающего по ночам на свидания.

– То есть ты хочешь сказать, что мне надо держать язык за зубами, если я хочу, чтобы ты тоже помалкивал? – вскинула брови Изабелла. – Ну что же, пожалуйста. Нет, все в порядке, – бросила она слуге. – Я сама отведу его. Хочу приглядеть, чтобы ему сделали хорошую подстилку. Пойдем со мной, Джоб, надеюсь, ты не настолько заважничал, чтобы самому не позаботиться о собственной лошади?