Подкидыш

Наконец Сесили потеряла терпение и решительно заявила дяде:

– Эти дети поедут со мной в «Имение Морлэндов».

Ричард удивленно посмотрел на неё.

– Я не собирался на север прямо сейчас, – сказал он. – Я подумывал о том, чтобы пойти еще дальше на восток, в Восточную Англию. Мне кажется, люди там очень отличаются от тех, что живут в других уголках страны.

– Ты можешь делать все, что угодно, Ричард, – нетерпеливо ответила ему Сесили. – Отправляйся на восток или на запад, но дети поедут со мной в Йорк.

Ричард покачал головой.

– Нет, моя дорогая, нет. Мне кажется, ты не понимаешь... Мои мальчики останутся со мной. Может быть, попозже я и загляну домой, на следующий год или через пару лет, но...

– Да опомнись же! – закричала Сесили. – Ты не можешь опять тащить детей по дорогам! Как ты собираешься кормить малыша? Ты уже чуть не уморил его голодом – хочешь попробовать еще раз? На какие деньги ты будешь покупать ему еду? И что вы станете делать зимой? Тебе придется нести на руках обоих – Илайджа не сможет идти по снегу.

Ричард, казалось, призадумался.

– Должен признаться, что я и сам беспокоюсь за малыша. Я еще могу раздобыть молока, когда мы идем по обжитым местам, но дети так часто хотят есть, а я, бывает, подолгу брожу вдали от человеческого жилья. Тогда достать пищу будет трудно…

– Не просто трудно, а невозможно! Ребенку нужна нормальная еда и теплая кроватка, или он попросту умрет! Увы, это так, Ричард, ты хочешь потерять сына?

– Нет, конечно, нет! Ну что ж, может быть, ты и права. Пожалуй, действительно будет лучше, если ты возьмешь Мику с собой...

– Обоих. Я возьму их обоих. Тут Ричард тоже уперся.

– Нет, только не Илайджу. Я не могу расстаться с ним. Он же был со мной с самого начала. Он пустился в путь, когда ему было всего несколько недель от роду, и потом... если ты заберешь его у меня, я, возможно, не увижу его долгие годы. Он забудет меня...

– Тогда тебе тоже лучше вернуться в Йорк и осесть там вместе с детьми.

– О нет, я не могу этого сделать. У меня свое предназначение в жизни. Кто я такой, чтобы противиться Господней воле?

– Ричард, ты только посмотри на этого ребенка, – продолжала настаивать Сесили. – Он подрастает, ему нужен дом и приличное воспитание. Мальчику пора учиться. Неужели ты хочешь, чтобы он вырос неграмотным и диким, как какое-нибудь животное? Он никогда не сможет занять надлежащего места в обществе, если не получит должного образования.

– Люди из общества порой почитают за честь побеседовать со мной, – с достоинством ответил Ричард.

– Но ты вырос в приличном доме, – напомнила ему Сесили. – Хорошо, ты сам избрал свой путь, но есть ли у тебя право обрекать на подобное существование и своих детей?

– Это лучшее, о чем только может мечтать человек, – служить нашему Господу. Я исполняю свой долг...

– Возможно, и так, – резко оборвала его Сесили, – но как ты можешь чувствовать ответственность по отношению к другим людям, если отказываешься от ответственности за собственную семью?

Ричард посмотрел на племянницу, и глаза его слегка расширились.

– Ты не веришь в то, что путь мой предначертан свыше? Не веришь, что Господь призвал меня?

Голубые глаза Сесили стойко выдержали взгляд Ричарда.

– Честно говоря, нет, не верю. Я считаю, что ты бродяжничаешь, поскольку тебе это нравится. Но почему твои дети должны лишаться из-за этого должного воспитания?

Ричард задумался.

– Я не могу отказаться от той жизни, которую веду, – наконец проговорил он. – Я больше не сумею сидеть в четырех стенах – я там задохнусь. Нет, я пока не могу поехать домой, пока не могу... Пусть дети побудут со мной еще немного – ну хотя бы до конца лета. А потом я приду в Йорк.

– Я уже сказала, что ты можешь поступать, как тебе угодно. Но детей я забираю с собой!

Он вздохнул.

– Если этому суждено случиться – да будет так. Но это несправедливо – отнимать у человека собственных детей.

– Вам совершенно незачем разлучаться. Ты тоже можешь отправиться с нами.

– Не сейчас, – сказал он, и в голосе его зазвучало отчаяние. Он посмотрел поверх плеча Сесили окно, словно узник в тюремной камере. – Ладно, забирай их. Возможно, я двинусь не на восток, а на север. Если вдруг пойму, что не могу без них... Заботься о них и не давай им забывать меня. Я еще вернусь. – Он встал и направился к двери.

– Ты куда? – спросила пораженная Сесили.

– На улицу, – ответил он, бросив на племянницу удивленный взгляд. – Назад, к моей прежней жизни.

– Вот так просто? И прямо сейчас? Даже ни кем не попрощавшись?

– У меня больше нет причин задерживаться здесь. И мне лучше не прощаться с моими детьми. Это было бы слишком больно.