Подкидыш

Она в тревоге смотрела на герцога и молча слушала рассказ. По мере того, как рассказ подходил к концу, ее волнение уменьшалось. Иногда она покачивала головой и прищелкивала языком, а под конец истории вздохнула и проговорила:

— Это все произошло потому, что она — подкидыш, ваше сиятельство, и некому было наставить ее на путь истинный. Не то чтобы с ней плохо обращались в приюте, но это все-таки не домашнее воспитание. Бедные дети не могут там получить того тепла и заботы, которые имеют дети в родном доме. Белинда всегда мне напоминала лист, вдруг влетевший в распахнутую дверь, сэр, лист, заброшенный неизвестно откуда, ничем не удерживаемый, понимаете ли вы меня, ваше сиятельство? — Он кивнул. — Я никогда не считала ее дрянной девчонкой, несмотря на все глупости, умещавшиеся в ее голове.

— Я тоже так считаю, — согласился герцог, — хотя и не могу отрицать, что она ужасно поступила, сбежав с человеком, пообещавшим купить ей шелковое платье и безделушки.

— Да, в приюте, куда ходил мой сын узнать, нет ли у них каких-либо известий о ней, сказали, что ее отец был распутным человеком, это и повлияло на нее, — просто объяснила миссис Мадгли. — Она была плодом любви. Я бы солгала вашему сиятельству, если бы сказала, что очень хочу видеть ее женой моего сына. Но я просто не могу без боли смотреть на него с тех пор, как он потерял ее. Она перестанет шляться, как только у нее появятся дети и свой собственный дом, и я позволю себе сказать, что смогу образумить ее, она ведь увлеклась работой на ферме, да и в приюте ее научили стряпать!

— Да, — улыбнулся герцог, оглядывая стены. — Она будет счастлива здесь. В доме моей невесты она несчастна. Там ей непривычно, и она побаивается старую леди Эмплефорд. Она часто вспоминала о вашем сыне и о вас. — Он улыбнулся. — Вы были добры к ней, она рассказывала мне об этом, и ей казалась странной ваша доброта.

Это тронуло сердце хозяйки.

— Бедная девочка! Приведите ее ко мне, сэр, и пусть она не боится, что я буду ругать ее. Что толку ругать красивую и глупую девчонку!

На дверной проем упала чья-то тень, герцог увидел, как вошел крепко сложенный парень в бриджах и сапогах, рукава его рубашки были закатаны по локоть. На флегматичном лице были широко расставленные серые глаза, глядевшие прямо в глаза герцогу. Хозяйка вскочила со стула и бросилась к сыну, ворча на него, что он не помыл руки и не одел пиджак перед тем, как войти в дом, но тот отстранил ее.

— Мистер Моффат сказал мне, что его сиятельство имеет новости о Белинде, мама.

— Да, да, но поклонись же, Джаспер! — умоляла она его. — Его сиятельство так добр, ты и не поверишь!

— В самом деле? — недобро переспросил мистер Мадгли.

— Джаспер, следи за своими манерами. Что подумает о тебе его сиятельство, глядя на то, как стоишь ты неотесанный что твой чурбан?! Его сиятельство дает пятиакровое поле Белинде в приданое.

Складки вокруг рта мистера Мадгли обозначились резче.

— Какое мне дело до этого? — произнес он. — К тому же я не знаю, по какой причине он вздумал это сделать, мама.

Герцог встал.

— Совсем не из-за того, о чем вы подумали, мистер Мадгли. Нам лучше поговорить наедине.

— Я согласен, — спокойно сказал мистер Мадгли и посторонился, давая герцогу выйти из кухни.

— Ох, дорогой мой! — обратилась миссис Мадгли к входящему на кухню Моффату. — Как бы Джаспер не обидел его сиятельство! Вы же знаете, если он что-то вбил себе в голову, его уже не переубедишь! Что с нами будет, если он скажет что-нибудь такое, на что его сиятельство обидится?

— Его сиятельство не обидится, — улыбнулся Моффат. — Он не такой заносчивый, как его дядя. Я знаю его с пеленок, я снимал его с деревьев, когда он сам не мог слезть, я учил его обращаться с ружьем, у него очень мягкий нрав, я знаю, что говорю. Они вышли пройтись потому, что его сиятельство хочет посмотреть вокруг, и я уверяю, что после их разговора Джаспер будет в хорошем настроении, а иначе я сильно удивлюсь.

Моффату не суждено было испытать удивление. Погуляв по тропинке туда-сюда и заставив поволноваться миссис Мадгли, герцог и Джаспер вернулись в дом, и было видно, что они уже обо всем договорились к взаимному удовольствию. Миссис Мадгли заметила, что с лица Джаспера исчезло мрачное выражение, прежде не покидавшее его, и расплакалась, тут же спохватилась и быстро вытерла слезы, объяснив при этом, что не может понять: сон это или явь. Такое поведение было малопонятно всем троим мужчинам, и они успокаивали ее, каждый по-своему Джаспер похлопывал по плечу, Моффат повторял «Ну будет тебе плакать, будет уже», а герцог объяснил, что он вместе с леди Хэриет вызволит Белинду из лап Филлинг как можно скорее.

Затем миссис Мадгли налила всем вина, сама с героическим усилием выпила свою порцию, и после этого герцог попрощался с хозяевами и поехал обратно в Бат, почувствовав, что у него гора с плеч свалилась.