Подкидыш

— А как они? Если их пристопорят рэкетиры, а тебя рядом не окажется?

— Я возникну — мало не покажется! —

усмехнулся Макарыч.

— Пока ты нарисуешься, рэкет уже помянуть успеет! Как сообщат? И главное, кто?

— Такое уже было! — впервые встрял в разговор шофер Макарыча.

— Было! Замокрили двоих. Без «пушек» ехали. Забыли. Теперь помнят.

— А бандюг нашел? — перебил Макарыча Николай.

— Нашмонал. Всех размазал. Сначала вякнул, за что замокрю. А потом всех пятерых уложил. Из одной обоймы! Правда. Потом за мной их пахан охотился. Отомстить вздумал за своих. Да не обломилось ему с меня шкуру содрать. Припутал я его на блядешке. Подкинул ему живца! У нее и размазал, как клопа. Остальные притихли враз. Я им велел заглохнуть. Иначе, все дышать разучились бы.

— Их замокрил. Но своих не вернешь! Где гарантии, что это не повторится?

— А у кого есть гарантии на жизнь? Она может оборваться и без рэкета. Упал на булыжник башкой и крышка! Чего канючишь? Ссышь пахать со мной? Так я тебя силой не держу. Можешь вернуться в свой Красноярск! Будешь как все, подыхать на пенсию! Хоть сейчас, из Москвы, хиляй назад. У меня мужики пашут. Мудакам с нами не слышаться. Сколько едем, ты гузном трясешь. А ведь я тебя кентом назвал.

— Послушай, Макарыч, я не трус! И не хочу оправдываться здесь. Но хвост ты зря поднимаешь. Ксива бережет тебя! Но и то не всюду! Иначе на хрена, кроме «пушки», перья при себе держишь! Уж не для того, чтобы баб пугать. Выходит, тебе

тоже приходится отмахиваться, и еще как круто! Я в твоем деле новичок. Но ситуации могут случиться всякие. Когда надо будет и за себя, и за водителя постоять.

— Допер! Будет чем! — хлопнул Макарыч

Николая по плечу.

— Заправиться надо! — сказал водитель,

заметив впереди бензоколонку.

— Давай свернем. Заодно похаваем, — согласился Макарыч. Шофер просигналил фарами задней фуре, и обе машины завернули к бензозаправочной.

Николай видел, как Макарыч пошел в столовую напротив заправки. Водитель заторопился к кассе — рассчитаться за бензин. Калягин пошел в туалет, но, раздумав, решил справить нужду под колеса и заметил, как в кабину их фуры шмыгнули де тени. Николай опешил. Но тут же заскочил на подножку, вцепился в ручку дверцы. Но кто-то с силой открыл ее, спихнув Калягина. Тот заорал.

Шофер оглянулся, не поняв, почему упал Николай, а машина, словно сама по себе, завелась и

пошла на трассу.

Николай вцепился в борт. Подтянулся, залез в кузов уже на ходу. Крикнул водителю:

— Догоняй! Угоняют!

Он протиснулся поглубже внутрь. Но пробраться к кабине не мог. Ящики с мандаринами стояли так плотно, что сквозь них даже мухе не пролететь.

Машина, выйдя на магистраль, через несколько минут свернула на боковую дорогу, и, как понял Николай, задний свет был выключен.

Даже передние фары вряд ли освещали дорогу.

Угонщики хорошо знали этот путь, вели машину уверенно, на предельной скорости.

Ни одной встречной машины… Николаю стало не по себе. Видно, и Ленька с Виктором не ожидали такой дерзости. Растерялись. А покуда опомнились, угонщики уже были далеко.

«Что же предпринять, как остановить фуру?» — думал человек, лихорадочно прикидывая все

варианты. И решился…

Машина шла на подъем, и угонщики сбросили скорость. Этим воспользовался Николай. Никогда бы не решился на такое. Тут же терять стало нечего, понял, угонщики убьют его. А потому надо было

защитить себя. И Калягин, подтянувшись, влез наверх. Он понимал, малейший толчок, и он слетит вниз трухлявым мешком. Но ему повезло. Машина шла ровно. Он успел добраться до кабины. Между нею и кузовом, он это видел, водитель положил и лом. На случай. Стал шарить. Нашел. Еле выдернул ломик, едва не свалившись на землю, под колеса фуры. Теперь надо решиться,

ведь он никогда не убивал. Он видел в заднем окне

головы угонщиков. Надо пробить стекло сразу. И… Стекло разлетелось вдребезги. Чей-то вскрик… Машина завиляла из стороны в сторону. Николай ухватился за оконце. Едва удерживался на ногах. Руки порезаны. Выпал лом. Кто-то нестерпимо больно колотит его по голове пудовыми кулаками. Машина сошла на обочину, уткнулась в дерево, заглохла.

Николай разжал руки. Спрыгнул на землю. Еще секунду назад все плыло перед глазами. А тут просвет наступил. Он забыл о боли, как только увидел мужика, вылезшего из кабины.

— Попух, падла! — подскочил к нему и, поддев кулаком под подбородок, откинул в кусты. Тот, зашуршав в них, затих. Николай бросился в кабину. Едва открыл дверь, увидел водителя, лежавшего головой на «баранке».

Николай включил свет. Увидел на затылке кровь, она стекала за пазуху, за шиворот угонщика.

— Живой иль нет? Да хрен с ним! Эти со мной не цацкались бы. Сбросили бы под колеса или хуже того учинили б… Надо того, что в кустах, найти, не дать ему смыться. Макарыч приедет на второй фуре. Он обязательно найдет меня. — Взял фонарик из бардачка. И, сыскав второго, — он угодил головой в корягу, — подложил мужика под нее так, чтобы он, придя в себя, не смог вылезти.