Подкаст «Слушай ложь»

Слушай ложь: подкаст Бена Оуэнса

Бонусный выпуск № 2

Джулия Гарднер внезапно появилась у меня на пороге. Я услышал, что она хочет со мной поговорить, и сказал – почему бы и нет, хотя не был уверен, чем она может поделиться по этому делу. Жена Мэтта Гарднера не знала Саванну, и они, по словам соседей, были абсолютно счастливой парой. Как сказал кое-кто из соседей, Мэтт со второй женой будто выиграл лотерею.

Но оказывается, что Мэтт и Джулия не вместе уже несколько месяцев.

Бен: Ты съехала сегодня?

Джулия: Да. Ну, частично – два месяца назад. Сегодня я вернулась за некоторыми вещами, потому что Мэтт сказал, что уехал на несколько дней. На самом деле он не уезжал, но мне стоило этого ожидать.

Бен: Вернемся немного назад. Вы с Мэттом женаты…

Джулия: Три года.

Бен: Как вы познакомились?

Джулия: Я приехала на конференцию в Хьюстон, он навещал там друзей. Мы познакомились в баре отеля и сразу хорошо поладили. У нас долгое время были отношения на расстоянии, а потом я переехала к нему в Пламптон. Вскоре после мы поженились.

Бен: Расскажи о Мэтте.

Джулия: Он был таким… Нет. Я хотела сказать «очаровательным», но это не то слово. Он не очаровательный. Он комфортный. Из тех, которых встречаешь, и у тебя сразу чувство, что вы дружите уже много лет. С ним сразу расслабляешься. Мне трудно общаться с людьми, которых я не знаю, так что я сразу это отметила. Тогда в баре Мэтт не вел себя так, как будто хочет ко мне подкатить, это правда был нормальный приятный разговор. Такое с мужчинами не часто бывает.

Сначала все было замечательно. Он ничего не скрывал о своем прошлом, рассказал мне о Люси, и поэтому мне показалось, что он честный человек. Это то, что я искала в отношениях. Но все развивалось довольно быстро, он уговаривал меня перебраться в Пламптон. Я думала, это значит, что он не боится серьезных отношений.

Когда я переехала в его дом, все немного изменилось. Но я не придавала этому особого значения. Мэтт был более раздражительным, мог чаще на меня огрызаться, но так ведь обычно и бывает, разве нет? Когда чувствуешь себя комфортно в отношениях, перестаешь быть излишне вежливым.

Потом он стал больше кричать, и я заметила, что он довольно много пьет. Он прятал бутылки на дне уличной мусорки, чтобы я не видела. По вечерам он меня избегал, засиживался в своем кабинете, и со временем я поняла, что это потому, что он там пьет.

Я попыталась с ним об этом поговорить, очень осторожно, но он сильно разозлился и сказал мне перестать быть такой зашоренной. Сказал, ему нравится расслабляться со стаканчиком по вечерам, и чтобы я не жаловалась, он выносит за собой мусор. Я что, хочу, чтобы он мне это оставлял?

И я как бы понимала, что это пустые оправдания, но мне не хотелось давить на него, если он пока не готов об этом говорить. Нельзя заставить кого-то признать, что у него проблема, так ведь? Они должны сами это понять.

Но, к сожалению, он воспринял это как зеленый свет и просто стал пить при мне. А пьяный он был совсем не добрым. Мы тогда только поженились, когда он начал распускаться – поэтому и начал, наверное, – а я даже не знала, как с этим справляться. Я чувствовала себя какой-то дурочкой. Я знала, когда мы поженились, что у него была такая проблема. Но тогда я действительно прозрела.

Но тут началось насилие.

Сначала это были разбитые об стенку стаканы и швыряние вещей. Потом он перешел на меня. Бил, тянул за волосы, бросал об стену. Он всегда кричал, что я тоже его бью, что я тоже в этом виновата, и я просто… что ты говоришь? Я тебя и пальцем не трогала.

Бен: Просто чтобы прояснить – он тебя бил, избивал, но говорил, что это ты била его?

Джулия: Да. Постоянно. Например, если я на следующее утро говорила: еще раз меня так ударишь – я ухожу, а он отвечал: ты ударила меня в ответ, тебе не о чем говорить. Но такого никогда не было.

Бен: Как он реагировал, когда ты это говорила?

Джулия: Иногда – искренне удивлялся. Будто он правда был уверен, что у нас какие-то бои без правил, а не он просто… это был только он. Может, он так много выпивал, что не помнил, что произошло, поэтому просто так говорил…

Бен: Ты решилась кому-то об этом рассказать?

Джулия: Я рассказала маме. Немного преуменьшила, чтобы не так ее пугать, но мне совершенно не хотелось рассказывать кому-то в Пламптоне. Тут все обожают Мэтта. И я боялась, что тогда он всем скажет, что я тоже его бью, хоть это и не так. Просто… это может показаться странным, но больше всего мне хотелось поговорить с Люси Чейс.

Бен: Несмотря на то, что вы не были знакомы?

Джулия: Да. Это странно, правда? Какая вторая жена хочет говорить с первой женой? Особенно если первую обвиняли в убийстве. Но мне хотелось узнать, был ли их брак похож на наш, потому что Мэтт всегда говорил о ней так… тепло.

Бен: Извини – «тепло»?

Джулия: Да. Вообще это одна из черт, которая мне сразу в нем понравилась. Мне никогда не нравились мужчины, которые плохо отзываются о бывших. Это обычно отдает сексизмом.

Мэтт как будто немного грустил, когда говорил о Люси. Говорил, она была такой милой и доброй и ему грустно, что ей пришлось покинуть любимый город. Он прямо сказал мне, что все еще ее любит, но они больше не могут быть вместе. Говорил, что надеется, что она счастлива.

Бен: Ты не спрашивала, почему они развелись, если он все еще ее любит?

Джулия: Спрашивала. Он сказал, что она ушла от него, – вроде так и было. Что это было слишком тяжело для нее – жить в Пламптоне после убийства Савви. Но потом я, конечно, задумалась, не бил ли он и ее, не было ли это причиной.

Мне было интересно, во мне ли дело. Может, развод так по нему ударил, что он начал пить и изменился. Поэтому мне хотелось с ней поговорить. Но я, конечно, не стала пытаться выйти на связь. Это было бы слишком странно.

Бен: Но сегодня вы познакомились, не так ли?

Джулия. Да. Мы познакомились сегодня, случайно. Но я не спросила. Я хотела, но было бы неуместно. Было видно, что она… в общем, что ей и так хватает проблем. Не надо нагружать ее моими.

Бен: Как долго продолжался абьюз, прежде чем ты ушла?

Джулия: Около полугода. Это медленно набирало обороты, так что я месяцев шесть думала: «Неужели это я? Неужели это моя жизнь? Как я превратилась в избиваемую жену?» Это как будто было не со мной. Думаю, я ушла бы раньше, если б не раздумывала, как оказалась в такой ситуации.

Бен: У тебя получилось нормально уйти?

Джулия: Приехала мама, она была в доме, когда я собирала вещи, поэтому Мэтт был вынужден вести себя хорошо. Сегодня он много на меня кричал – я была одна, – но все было нормально. Я сказала ему, что мои мама и друзья знают, что я поехала в Пламптон, – на всякий случай.

Бен: На случай, если с тобой что-нибудь случится? Так? Просто хочу убедиться, что правильно все понимаю: ты чувствовала, что должна кому-то сообщить, что можешь увидеться с Мэттом, потому что боялась, что с тобой может что-то случиться?

Джулия: Так это звучит довольно страшно. Но… да.

Тут я предлагаю окончить интервью, и Джулия почти соглашается, но тут же смущенно просит продолжить.

Джулия: Нет, просто… можно еще кое-что сказать? Это очень важно.

Бен: Разумеется.

Джулия: Мэтт как-то сказал это про Люси. Когда был пьяный. Сильно пьяный. И разглагольствовал, как всегда, об одном. Мне кажется, так он хотел меня задеть. Говорил, какой замечательной была Люси. Но меня это не задевало. Точнее, наверное, не так, как он рассчитывал… Я на него злилась, но Люси только больше меня интересовала. Так вот, он говорил, говорил – и сказал: «Я должен был лучше ее защищать». Я спросила: «После убийства?» Я ведь знала, что он отправил ее к ее родителям и чувствовал вину за это.

А он говорит: «Нет, той ночью. Я должен был лучше ее защищать».

Я спрашиваю: «В смысле? Тебя же там не было. Ты говоришь, что должен был уйти со свадьбы вместе с ней?» Я пыталась вытянуть из него информацию, потому что он вообще никогда не говорил о той ночи.

И я увидела, что в ту секунду взгляд у него как будто прояснился – он понял, что сказал, и тут же покраснел. Он что-то пробормотал, мол, да, это он и имел в виду, но… Я думаю, что это неправда. Я думаю, он был там, с Люси, когда Савви убили.