Подкаст «Слушай ложь»

Я вообще в последнее время задаюсь вопросом, не совершила ли новую кучу серьезных ошибок. Черт, да вся моя жизнь в последние несколько дней – одна огромная ошибка, начиная с решения перелететь полстраны ради бабушки-предательницы. Бабушки-предательницы, которая 80 процентов дня (и это я преуменьшаю) проводит под градусом. Не стоит полагаться на ее здравомыслие.

На следующий день мой телефон вибрирует; я сижу в мамином кабинете, пялюсь на постер над ее столом, призывающий: «Сделай сегодня таким классным, чтобы вчера завидовало». Опускаю глаза на телефон и вижу сообщение от Бена.

Не занята сегодня днем?

Я пялюсь на мотивационный плакат, который попахивает токсичным позитивом, и пытаюсь сообразить, как описать сцену поцелуя, не используя слово «губы» пятнадцать раз на одной странице. Конечно, я не занята.

Отвечаю лаконично:

А что?

Не хочешь познакомиться с моей ассистенткой? Она в городе.

Прокручиваюсь в мамином рабочем кресле. Как ни странно, я хочу познакомиться с его ассистенткой. По первому сезону подкаста она показалась мне довольно умной. Критиковала Бена, когда его заносило.

Давай. Где?

Мы в моем номере «Пламптон-суитс», 226.

Сейчас?

Как ты будешь готова. Мы еще долго будем работать.

Отношу ноутбук в свою комнату и принимаю очередное тупое решение, а именно – поехать на другой конец города в лучший отель Пламптона.

Бен открывает мне дверь. На нем простые джинсы и серая выцветшая футболка.

– Привет. – Он делает шаг в сторону, пропуская меня.

Стандартный номер с кухней и маленькой гостиной, на кофейном столике стоят два ноутбука. На диване сидит симпатичная темнокожая женщина с длинными густыми кудряшками и дружелюбной улыбкой.

– Спасибо, что пришла, – говорит Бен. – Пейдж не верила, что мне удалось уговорить тебя на интервью.

Пейдж встает с дивана.

– Самоуверенный ты придурок. Это твоему эго точно на пользу не пойдет.

– Пейдж, это Люси. Люси, это моя ассистентка, Пейдж. Она меня ненавидит.

– Прошу прощения. – Теперь Пейдж обращается ко мне, протягивая руку. – Приятно познакомиться.

– И мне.

– Присаживайся. И, пожалуйста, расскажи, как ему удалось уговорить тебя на интервью.

Опускаюсь в кресло в углу гостиной, а Пейдж садится обратно на диван. Бен остается на кухне и прислоняется к столешнице.

– Принести тебе что-нибудь? – спрашивает он. – Воды? Кофе? Больше ничего нет. А, ну еще виски.

– Ничего, спасибо.

Пейдж так внимательно меня разглядывает, будто собирается потом по памяти написать мой портрет.

– Пейдж, – говорит Бен.

– Что?

– Ты снова это делаешь.

Она моргает.

– Точно. Прости. Будет грубостью, если я скажу, что ты не похожа на фотографии, которые я видела?

– Нет. – Откидываюсь на спинку кресла. – Распространились только те фотографии, на которых у меня злобный вид.

– Вот в чем дело! – Бен щелкает пальцами. – А я‐то думаю, что же меня в тебе удивило…

– Отсутствие злобности?

– Написанной на лице. Твой настоящий уровень злобности еще предстоит выяснить.

– Справедливо.

Пейдж снова на меня пялится.

– Пейдж, – говорит Бен.

На этот раз она не отрывает взгляд.

– Просто не могу поверить, что ты сидишь здесь и говоришь с нами… Ты слушаешь подкаст?

– Да.

– Хорошо. Хорошо… – Пейдж двигается вперед, к краю дивана, и складывает ладони в молящем жесте. Я почти что кожей чувствую ее предвкушение. – Я даже не знаю, с чего начать.

– Пейдж, она не на интервью пришла, – говорит Бен. – Я пригласил ее просто зайти и познакомиться.

Задабривает меня перед интервью. Если мне будет комфортно с ним – и с Пейдж, – я больше расскажу. Расскажу что-то интересное. Понятия не имею, что именно «интересное», но, пожалуй, он имеет право надеяться.

– Я знаю, – Пейдж опускает руки. – Но у меня один вопрос. Я должна это узнать, у меня есть теория.

– Валяй.

Почему бы нет? Разнеси меня в пух и прах, Пейдж.

«Никогда не убивала женщин, но попробую – всего один раз…»

Меняю позу, стараясь прогнать голос. В последнее время он стал громче. Вряд ли это хороший знак.

– Почему ты в школе ударила Росса Айерса?

Удивленно моргаю. Не знаю, какого вопроса я ожидала, но никак не этого.

«Надо было убить его. Это было бы намного приятнее».

– Никто не знает. Мы у всех спрашивали, – продолжает Пейдж.

Конечно, знает только Эмметт, но он всегда умел хранить секреты.

– Он украдкой залезал под юбку одной девочки из класса и делал фотографии, – говорю я.

– Я так и знала. – Пейдж сжимает кулаки – то ли победный жест, то ли она готовится кого-то ударить. – Так и знала, это что-то в этом роде.

Бен выглядит удивленным – судя по всему, с ним она этой теорией не делилась.

– Наверное, он увидел, как я рассказываю кому-то из учителей, потому что, когда его телефон проверяли, фотографий уже не было, – говорю я. – Я никому не говорила, потому что та девушка меня попросила. Ей было стыдно. Я решила, раз его никто не наказывает, нужно взять дело в свои руки.

– Пейдж…