Подготовка смены

Хрен знает, изобретена ли уже классическая либурна, которая в известном нам реале внесла хоть и не единственный решающий, но достаточно весомый вклад в победу Октавиана над Антонием в морском сражении у мыса Акций, а затем стала основой флота Империи, не нуждавшегося больше при своём безраздельном господстве в Луже в более тяжёлых кораблях типа квинкерем. Технически это усовершенствованный аналог биремы с увеличенными вёслами на два гребца в один ярус, что и энергетически выгоднее, чем те два яруса одноместных вёсел, и геометрически — за счёт большей длины весла выше борт до вёсельных портов, за счёт чего лучше и мореходность. Такая либурна может выполнять поставленные ей задачи при таком волнении на море, которое загонит в портовые гавани все униремы, биремы, триремы и квинкеремы старого типа с их слишком малой высотой вёсельных портов нижнего яруса. Дополнительным бонусом идёт и лучшая защита бортов от тарана за счёт более крупных и прочных вёсел. Название же этот тип корабля получил в честь иллирийского племени либурнов, которому и приписывается его изобретение. Но о конструкции этой прогрессивной при этом речь или только о концепте лёгкого военного флота, реализующемся самими иллирийцами старыми типами унирем и бирем, историки к единому мнению не пришли, а нам выяснять этот вопрос было и недосуг, и никчему.

Нам ведь один хрен не подходит средиземноморский набор корпуса на шпонках и нагелях, который океанская волна размочалит на хрен, и дискуссия тут возможна только о сроках, а не о конечном результате. А значит, и копировать иллирийскую конструкцию один в один для нас неприемлемо. Поэтому выторговывают-то наши посольства у сената флот бирем гадесского типа, то бишь с утяжелённым жёстким океанским корпусом, имея в виду класс и типоразмер корабля, а не схему гребли. Схему гребли мы планируем, само собой, с двухместными вёслами в один ярус, и нам без разницы, она ли уже у иллирийцев.

Но конечно, на скорую санкцию римского сената мы не рассчитываем. Рузир во главе посольства официально в сенате канючит, а я изображаю попытку неофициальную — через авторитетного сенатора-консуляра в сципионовской группировке вопрос по флоту пролоббировать. Не то уже у неё влияние на принятие сенатом решений, но у нас выбора нет — кого можем через патронско-клиентские связи, тех и задействуем. Естественное же для республиканского Рима явление, и странно бы выглядело, если бы мы не пытались, а настораживать сенат нетипичным поведением в наши планы не входит. Чего от нас ждут, то мы и делаем, хоть и безуспешно. Но капля — она ведь камень точит, если она не первая, а очередная после многих других, так что и перетираемый сейчас у Луция Эмилия Павла вопрос не так уж и показушен. Задел на будущее, пускай и не самое близкое. А до кучи и на будущее поближе клинья подбиваем — нельзя ли пролоббировать в сенате и на предмет будущих рабов? Нам не нужно много, нам нужны отборные, а в том, что будет из кого их выбирать, у нас сомнений нет, поскольку не подлежит сомнению окончательная победа римского оружия над македонским. Вот, нам бы доступ к отбору эксклюзивный хотелось бы. В таком ключе формулируем, но на самом-то деле не сенату этот запрос адресован, а лично Луцию Эмилию Павлу. Это сейчас никто в Риме, и он в том числе, не в курсе ещё, сколько продлится Третья Македонская, и кто её закончит, но мы-то в курсе. В сенате что скажут? Обращайтесь к консулу, как решит, так и будет. Вот к консулу мы и обращаемся — ага, к будущему, который как раз и будет решать судьбу Македонии, всех её союзников и пленных. Когда придёт срок — всплывёт в консульской памяти и этот разговор…