Подготовка смены

Буквально только что в очередной раз собачились с царём из-за людей, которых отобрано и завербовано для колоний гораздо больше, чем ему бы хотелось, хоть и гораздо меньше, чем хотелось бы нам, а тут — в кои-то веки полное совпадение интересов и полное согласие! Ведь не только же для колоний пополнение высококачественное приобретается, но и для метрополии заодно, и чем больше наши работорговцы привезут, тем больше и на долю его царства выпадет. И карфагенским торговцам людьми ничто не мешает ни связи с нужными римскими чинушами наладить, ни забашлять им щедро, чтобы в числе первых выбирать, да только жаба ведь давит. Для них же это только бизнес, и ничего личного, ну а бизнес — правильно, сугубо под денежную прибыль заточен, и чем меньше издержки по отношению к прибыли, тем он доходнее. Вот и стремятся карфагенские дельцы издержки уменьшить, подешевле рабов купив. А подешевле где? Там, где их до хрена предлагается. Раньше у римлян поговорка была "дёшев, как лигур", потому как именно их и продавали больше всего, а брали их, если не на вывоз за моря, то не очень-то охотно, поскольку им сбежать и податься домой вполне реально. А теперь римляне говорят "дёшев, как сард" — ага, по аналогичным соображениям. Тоже до хрена, но тоже дикие и склонные к побегам, так что по цене и качество. Но это, естественно, среднестатистическое, а чтобы толковых отобрать — это же и денег дополнительных стоит, и времени, которое для бизнесмена тоже деньги. Кому не жаль, тот выбирает, а кому жаль — бери, что осталось, и не капризничай.

А нашим ведь не жаль ни чинуше римскому забашлять, ни на предварительный отбор время потратить, ни на собеседования индивидуальные с отобранными для отбора уже из их числа тех, кого купят — ага, тоже не на ту сумму, которая в купчей указана, а на ту, о которой с римским чинушей договорятся, дабы тому и с неё нашлось чем промазать мимо кассы, но метко попасть в свой собственный кошель. Сколько он уже оттуда наверх начальству отстегнёт, то уже его с начальством дело, наших не колышащее. Работорговец — он и так-то в людях разбирается, ремесло у него такое, а для наших ещё и методичка же составлена, как низкопримативных среди толпы определять, которые нам и нужны, а всё остальное он и сам определит намётанным глазом профессионала. А среди его мореманов есть уже и лигуры, и сарды, и корсы. Не первый же год людьми оттуда пополняемся, даже не пятый, и есть уже среди прежних рабов оттуда выслужившие свободу, выбравшие себе профессию моремана и изъявившие желание в аналогичном устройстве судьбы для своих соплеменников поучаствовать и от тяжкой доли в каменоломнях, на рудниках и на полях римских латифундий их избавить. Пусть не всех, далеко не всех, а только тех везучих, на кого падёт выбор начальника-испанца, но ведь и они тоже соплеменники и уж точно не из худших. Сам-то мореман-вольноотпущенник из каких? Вот таких же и отбирают, каков он сам. Как тут не поспособствовать?

И не работорговец первым с предварительно отобранными людьми говорит, а их соплеменник из его команды, сам в их шкуре в своё время побывавший и их прекрасно понимающий. Это во-первых. Во-вторых, он им сразу объявляет, что отбор к испанцам — дело добровольное, и если кто римского или карфагенского покупателя предпочитает, то вольному — воля. Испанцы отбирают только из тех, кто согласен, и семьи не разлучают, но берут не всех. Ни слова критики при этом не звучит ни в адрес римских покупателей, ни в адрес карфагенских — ага, профессиональная этика, конкурентов не хаем. Но сард и лигур — они ведь отчего дёшевы? Оттого, что сбежать за ними не заржавеет. Сколько из таких не попадётся, а сумеет добраться до родных гор, вопрос уже второй. Не было бы шансов — не бежали бы и репутацию имели бы другую, а по репутации и цену. Так что есть у них и из римского рабства сбежавшие, а возможно, что и из карфагенского единицы были, и от них знают лигуры, сарды и корсы, чего им ожидать и у римлян, и у карфагенян. Малоценному рабу — ничего хорошего. И это — безотносительно к личным качествам тех перекупщиков, которых их соплеменник не хает из профессиональной этики, это уже касается конечных покупателей, розничных, в чьих руках и окажется судьба каждого конкретного бедолаги. И вот тогда подходит очередь "в-третьих" — а у испанцев чего ожидать? И соплеменник — он ведь не станет им сказок рассказывать про молочные реки с кисельными берегами. Он им о своей судьбе расскажет в первую очередь, а во вторую — о судьбе тех соплеменников, которых знает лично или о которых наслышан от достойных доверия людей. Не шикарная она, конечно, но и не кошмарная для тех, кто показал себя у испанцев хорошо и не был ни забракован, ни перепродан римлянам. Судьба как судьба, уж всяко не из худших, так что думайте сами, соплеменники, и решайте сами, но завтра уже начальство испанское с вами говорить будет, и к этому моменту хорошо бы вам определиться, что вы предпочитаете.