Подготовка к исполнению замысла

Наконец, удовлетворенные итоговым вариантом, пьем чай с печеньем и болтаем о разном. Неожиданно Евгения Сергеевна спохватывается и достает конверт с деньгами. Предполагаю за «Городские цветы». Достаю и считаю — одна тысяча восемьсот рублей. Отсчитываю шестьсот рублей, а остальное убираю в карман. Смотрю вызывающе на компаньонов. Оба смущенно прячут глаза. «Пора бы им привыкнуть к деньгам. Или рассчитывали на большее?» — удивляюсь про себя.

— Может нам стоит пересмотреть проценты? — спрашиваю. — Вы очень много делаете для меня.

— Ты что? — возмущается Евгения Сергеевна. — И так нас деньгами завалил. Паша вон уже машину присматривает, — улыбаясь, закладывает друга. — Для Аньки из областной филармонии, что-нибудь есть подходящее? — интересуется.

— Только намечается женская песня или не одна. Решите Вы сами, — сообщаю, допивая чай. — Вот песня для Вас, Евгения Сергеевна:

Колокольный звон над землёй плывёт,
А в монастыре братский хор поёт.
— Господи, помилуй!
Инок-пономарь положил поклон.
И тотчас затих колокольный звон.
— Господи, помилуй!

— Господи, воззвал, — тенор возгласил,
Тенору тот хор слаженно вторил.
— Господи, помилуй!
Свечи, образа, аналой, кресты,
Братия поёт грустные псалмы.
— Господи, помилуй!

Православные истово вторят
Русь ещё жива, Русь ещё поёт:
— Господи, помилуй!
Схимники в крестах, бороды как снег,
Потупив глаза, молятся за всех:
— Господи, помилуй!..

* Иеромонах Роман*

Вижу, что у Евгении Сергеевны глаза, полные слез, а Павел не обращая ни на кого внимания, подыгрывает мне, подбирая ноты. Фанат! Учительница вскакивает и благодарно целует в щеку. Затем стирает помаду.

— Давай слова запишем, — торопит.

— Когда я спела твое «Солнце истины» у нас в хоре, отец Стефаний захотел встретиться с тобой. Хотел пригласить на беседу, но ты в лагерь свой укатил, — сообщает позже. — Теперь не отвертишься, «самородок», — улыбается.

— Зачем? — удивляюсь.

— Как зачем? — удивляется в свою очередь она. — Ты так тонко чувствуешь и придумываешь такие душевные и красивые песни о вере! Если нас услышат другие люди, то многие задумаются о Боге и пойдут в Храм, — поясняет.

«Понятно. Приход — увеличит доход! За счет этих песен жирные попы будут жрать еще слаще!» — раздражаюсь.

— Некогда мне встречаться с попами, — буркаю.

— Как же так? Отец Стефан очень уважаемый священник, — обижается она.

— Эти песни я написал только для души и для Вас, раз Вы верите в Бога — поясняю.

— Ну, хорошо, — смиряется. — Но мы еще вернемся к этому разговору, — обещает. — Давайте поработаем над этой песней, — предлагает.

Все повторяется как с «Вечерами».

— Теперь песни для филармонии и для школы, — объявляю:

Ах, как хочется вернуться,
Ах, как хочется ворваться в городок.
На нашу улицу в три дома,
Где все просто и знакомо, на денек.

Где без спроса ходят в гости,
Где нет зависти и злости.
Милый дом,
Где рождение справляют
И навеки провожают всем двором…

*Варум*

Продолжаю «Школьным романом»:

Окончен школьный роман,
До дыр зачитанной книжкой,
Но не поставленный крест,
Как перепутье у ног.

Подружка сводит с ума,
И мой вчерашний мальчишка
C букетом наперевес
Её терзает звонок.

Нет горечи, нет грусти,
Звонок звенит, нет слада,
Она его не пустит.
Так надо…

*Новиков А.*

— А эта песня, возможно, подойдет Наташке в ее новом платье, — сообщаю:

Школьный двор и смех подружек,
Самый чистый, самый звонкий.
И бегут по теплым лужам
Босоногие девчонки.
И уже других качают
Наши школьные качели,
Восьмая школа я скучаю,
Как мы быстро повзрослели.

А записки с голубками
Все летят ко мне из детства,
Беспокоят мою память,
Никуда от них не деться.
Я своих подружек школьных
Иногда еще встречаю.
Оказалось это больно.
Восьмая школа я скучаю…