Подготовка

— Я знаю двух Сталинов — спокойно сказал Зинченко — Первый Сталин, это достаточно самоуверенный и немножко самовлюбленный Сталин тридцатых годов. Сталин, который не слушал никаких советов и не верил в способности своих подчиненных. Этот Сталин очень сильно боялся шпионов третьего интернационала и всю свою деятельность направил на борьбу с троцкистами и иными оппозиционерами. Поэтому первый Сталин допустит много ошибок при осуществлении внутренней политики и чуть не потеряет страну. Этот Сталин потеряет миллион бойцов Красной армии в первые же месяцы войны с Германией. Красноармейцы приграничных округов, попав в окружение и не веря в победу, будут сдаваться врагу целыми дивизиями, и этот Сталин перед членами ЦК скажет "Ленин доверил нам великую страну, а мы её просрали".

Сталин закурил.

— Но я знаю и другого Сталина. Того, который сплотит народ перед угрозой полного уничтожения, того Сталина который среди сотен генералов сможет разглядеть лучших из лучших, он не только будет слушать мнение командующих, но и научится им доверять. Я знаю Сталина, который в тяжелое военное время организует разработку лучших образцов вооружения и техники, того, кто полностью восстановит советскую промышленность после победы, обеспечит ядерный паритет с американцами и спасет страну от ядерных бомбардировок, создаст союз дружеских коммунистических государств Европы и даст надежду всем народам мира на избавление от колониального рабства империалистических государств. Именно второй Сталин заставит весь мир считаться с нашим мнением и уважать наши интересы, именно второй Сталин станет лидером пролетариата в 20-м веке.

Сталин вытащил трубку со рта и очень долго смотрел в глаза Зинченко, потом сказал — продолжайте.

— Что касается советского руководства, то дела у нас обстоят намного хуже, чем вы думаете. Ленинская идея создания советов народных рабочих и солдатских депутатов забыта. Люди, которые разным образом прорвались к власти в национальных республиках под видом борьбы с троцкизмом и бухаринско-зиновьевским наследием подавляют любое инакомыслие, за любую критику власти человека судят как врага народа. Сейчас никто не имеет права критиковать старшего начальника, а разве об этом говорил Ленин? Разве хотел он создать неприкасаемых начальников-буржуинов, подавляющих трудовой народ? Новое руководство на местах чистками и репрессиями просто борется за личную, собственную власть. НКВД превратилось в карательную организацию, вместо того чтобы бороться с внешними врагами, они ищут врагов внутренних, а если таких врагов не находят, то они их придумывают. И вот настает тот час, когда партийная элита, сросшись с республиканским чиновничьим аппаратом и НКВД превратится в новых эксплуататоров и капиталистов. Через 15 лет в СССР произойдет контрреволюционный переворот и к власти придут нувориши и казнокрады. Когда вы умрете, новое поколение буржуев из ЦК уничтожат НКВД, как единственный орган способный их покарать за анти социалистическую деятельность, товарища Берию расстреляют, практически сразу после вашей смерти, а чуть позже разорвут страну как лоскутное одеяло и станут властвовать каждый в своем царстве.

— Вы смелый, но очень странный человек — задумчиво произнес Сталин — врагов народа Эйхе и Хрущева, за их деяния уже арестовали и они дают признательные показания, думаете, это не сдвинет ход истории?

— Безусловно, сдвинет — проговорил удивленный Зинченко — но откуда вы про Хрущева узнали?

— Так вы не первый с кем мне приходится говорить — усмехнулся Сталин — ну продолжим, вы только, что говорили, что НКВД превратилось в карательную организацию, а потом сказали, что НКВД это единственная организация способная остановить, зарвавшись чиновников и спасти трудовой народ, что то не сходиться.

Зинченко сделал вид, что задумался, потом сказал.

— Мы, наследники, не имеем право вас критиковать. Мы знаем, в какое не легкое время вам приходилось поднимать страну, мы знаем о трудностях первых пятилеток, борьбу с внутренними врагами и пособниками империализма, а также ваших попытках реформировать систему управления в СССР. Мы так же прекрасно знаем, что партийные руководители на местах не желают отдавать всю власть советам как этого хотел Ленин, более того они мечтают перейти от диктатуры пролетариата к диктатуре партийной верхушки.

— Странные слова вы говорите, но я вас понимаю — Сталин поднял руку, потом продолжил — вы там у себя совсем перестали изучать Ленина, а зря. Не может быть никакой диктатуры партийной верхушки. Есть либо диктатура пролетариата, либо диктатура буржуазии, третьего не дано.