Подъем и падение Запада

Последняя, как видится, не прочь выступить в роли внешнего опекуна — или «естественного ментора» Ирана. Сближению содействует планируемый газопровод, который пересечет Пакистан, чьи позиции в таком «сэндвиче» несомненно ослабнут. К стратегическому партнерству с Ираном будет стремиться и Китай, нервничающий по поводу гарантированности энергетического пути, обеспечивающего доступ в Персидский залив и Центральную Азию. Имея дело с новым «мировым квадратом» (Китай, Индия, Пакистан, Иран), Соединенные Штаты так или иначе будут вынуждены относиться к Ирану с большим вниманием.

Новый антизападный оплот

Газовый король (Россия + Иран) и нефтяной король (Саудовская Аравия + Кувейт + Ирак) будут составлять своего рода предмет вожделения Запада. В долговременной перспективе Саудовская Аравия может оказаться во власти «Аль-Каиды» или салафистского джихадистского движения, которое тоже постарается сыграть на противоречиях Востока и Запада.

Ныне, когда американцы отчаянно стараются овладеть контролем над Афганистаном и Ираком (а по возможности и над Ираном), в основных мировых столицах растет убеждение в том, что подлинная значимость ближневосточного региона в ближайшие два-три десятилетия не уменьшится. Специалисты, которые связывают это с переходом мировой экономики от нефти к водороду, пока еще в своих изысканиях не добились решающего успеха. ОПЕК не потеряет свое центральное место в мировой экономике, а Персидский залив не «потеряет» ключи от будущего. Салафисты постараются сделать так, чтобы Запад ушел из Ближнего Востока. А если нет, то фундаменталисты постараются столкнуть «жадный» Запад с «нуждающимся» Востоком.

Ныне на Ближнем Востоке идет своеобразная гонка. «Аль-Каида» стремится обогнать глобализацию, чтобы предотвратить процесс западной интоксикации. Саудовский королевский двор соревнуется против «Аль-Каиды», желая отправить саудовскую молодежь на работу, открывая при этом консьюмеризм Запада. Соединенные Штаты соревнуются со временем, стремясь превратить Ближний Восток в свой бастион до перехода на водородную экономику (что сразу же лишило регион геополитической значимости). Азия тоже борется со временем, стремясь как можно быстрее увеличить свою долю в кислородном топливе, не вторгаясь при этом в неразрешимые проблемы данного региона.

Два основных прогноза: Ближний Восток либо станет фланговой частью Запада, либо он останется полем битвы между Западом, уставшим от неудачных попыток стабилизировать регион, и поднимающимся Востоком, вынужденно перенимающим здесь во главе с Китаем и Индией прежнюю роль Запада, который неприемлем здесь как «имперская» Америка, так и впадающий в быстрый демографический упадок Западная Европа.

Что касается палестино-израильского конфликта, то в великом переходе Ближнего Востока из-под западного влияния в восточноазиатское, этот конфликт будет терять свою масштабность. С места «определителя» цивилизационных отношений палестино-израильский конфликт отойдет в арьергард великих событий. Место безусловного лидера региональной эволюции займет не Израиль, не Саудовская Аравия, а Иран — заметим, не суннитский и не арабский, а шиитский и персидский. Уникальность Ирана будет не препятствовать, а помогать Тегерану. После антиядерной битвы Америка приложит огромные усилия для сближения с Ираном, выделяющимся из общего ряда. Вашингтон очевидным образом заинтересован в том, чтобы поддерживать как раз антиарабскую тенденцию в регионе. А обеспечить это может только Иран. Панарабизм долгие годы был извиняющимся мотивом отказа от реформ, обвинения Израиля, стагнации политического прогресса. Для США это становится уже достаточно опасным.

Вспомним, шах Ирана предпочитал опираться на Америку. В Вашингтоне об этом хорошо помнят; здесь надеются, что то не был просто случай связки шаха Пехлеви с Америкой Трумэна, Эйзенхауэра, Кеннеди, Никсона, Картера. В Вашингтоне хотят видеть объективные предпосылки. Иран весьма долгое время был предпочтительным партнером Соединенных Штатов на Ближнем Востоке. Америка рассчитывает на эту память.

Вероятность сближения

В Америке растет парадоксальное убеждение, что Иран может быть наиболее ценным союзником США — надо только оттеснить аятолл. «Невероятно? — спрашивает в Пентагоне Томас Барнет. — Не более невероятно, чем получение согласия России на американское доминирование как в Персидском заливе, так и в Центральной Азии, не говоря уже о Восточной Европе, ныне влившейся в НАТО и ЕС. В конце концов, мы в свое время преследовали политику детанта с очень похожим «порочным» режимом в Советском Союзе в начале 1970-х гг. («усталый» авторитаризм, обанкротившаяся идеология, помощник транснационального терроризма, палец на ядерной кнопке) и добились того, что в последующие годы сокрушили этот режим, превратив его в своего союзника»[691].