Подъем и падение Запада

1. Преимущественно мусульманские страны: Пакистан, Бангладеш, Саудовская Аравия, Турция, Иран, Йемен.

2. Преимущественно мусульманские страны с значительными христианскими меньшинствами: Индонезия, Египет, Судан.

3. Преимущественно христианские страны: США, Бразилия, Мексика.

4. Преимущественно христианские страны со значительными мусульманскими меньшинствами: Россия, Филиппины, Конго (Киншаса), Германия, Уганда.

5. Страны, где ни христианство, ни ислам не являются преобладающим большинством: Нигерия, Эфиопия, Танзания, Ливан, Индия, Китай, Вьетнам, Таиланд, Япония — не являются влиятельными.

Два блока европейских держав покатились к катастрофе 1914 г., руководимые сведущими, образованными, блестящими людьми — и вовсе не фанатиками. Почему подобная судьба должна миновать мир, где гораздо меньше взаимопонимания, чем в Европе — не говоря уже об остальном мире, — начала XXI в.?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ ПОВОРОТ В СУДЬБАХ ЗАПАДА

Глобальный политический подъем по своему характеру является антиимпериалистическим и антизападным.

З. Бжезинский, 2007[580]

Антиоксидентализм вчера и сегодня

В июле 1942 г., семью месяцами позже Пирл-Харбора — в пике невероятного порыва, сделавшего Юго-Восточную Азию данницей Японии, — в Киото собралась интеллектуальная элита региона. Темой было «Преодоление Запада». На скамьях сидели противники западного мира всех мастей. «Нападение на Запад наполнило нас ликованием»[581]. Читая эти тексты 1942 г., можно без труда провести линию к Талибану 2001 г. и к вождям восставшего Ирака 2007 г. Тогда, в 1941 г., вестернизация была определена как болезнь. Выступавшие осуждали науку и капитализм. Голливуд осуждался, а Лени Рифеншталь восхвалялась. «Война против Запада является войной против «заразной материалистической цивилизации — пустой, не имеющей корней, деструктивной по природе, холодно механической»[582].

Восток восстановит духовное здоровье народов. Все обсуждавшиеся идеи «имеют не только историческое значение. Отвержение всего западного, а особенно американского, не ослабевает, а растет. Оно привлекает радикальных мусульман, призывает к идеологии, в которой Америке есть место только сатаны, так думает националистически настроенный китаец и любой дугой представитель незападного мира... они ненавидят глобальное распространение западной культуры, дегуманизацию человека Западом»[583].

На календаре ныне нет чего-то похожего на 29 октября 1929 г. с его кризисом. Нет драмы разоренных самоубийц, трагедии обрушившихся состояний, истерии отвергнутого процветания. Ходячая метафора Запада о человеке в период кризиса, спящем на надувном матрасе, который по непонятным для него причинам пропускает воздух. Речь идет об эрозии научной и инженерной базы Америки, которая долгое время была основой и источником обновления американской экономики и науки. «Небеса еще не падают на землю, и не случилось еще ничего ужасного, — говорит Ширли Джексон, председатель Комиссии по исследованию ядерных проблем американского правительства. — Запад еще лидирует в мировых инновациях. У Америки лучшие программа получения научных степеней, самая лучшая научная инфраструктура и рынки капитала, необходимые для ее развития. Но в западной науке и технологии развивается «тихий кризис» — и он уже требует, чтобы мы проснулись... Конкурирующие страны собрались бежать на марафонскую дистанцию, в то время как мы увлекаемся спринтом. Нам бросили серьезный вызов»[584].

Томас Фридман из «Нью-Йорк тайме» в январе 2005 г. привел интервью, которое ему дали в Париже две восемнадцатилетние мусульманские девушки, рожденные и выросшие здесь: «Что я узнала от них? Да они сами берут новости из телевизионного канала «Аль-Джазира». Почему? Потому что они не верят французскому телевидению, потому что более всего они восхищаются в этом мире Усамой бен Ладеном — он умело защищает ислам, самоубийцы-святые оправданы, потому что нет более славного подвига, чем умереть в защиту ислама». Эти девушки видели себя прежде всего мусульманками, а уже потом французскими гражданками, — и все их родственники и знакомые думают так же»[585].