Поделись со мной своей печалью

Но попрошайка с неожиданным проворством кинулся следом за Сычевым и ухватил его за руку, в которой Александр Викторович держал «дипломат».

– Поделись, – снова жалостливо загундосил оборванец. – Поделись со мной своей печалью.

Когда смысл просьбы дошел до сознания Сычева, Александр Викторович остановился и, недоуменно склонив голову к плечу, посмотрел на попрошайку.

– Простите, что вы хотите? – спросил он, сделав при этом движение локтем, стиснутым грязными пальцами.

На сухих, потрескавшихся губах нищего появилась заискивающая улыбка.

– Поделись со мной своей печалью, – повторил попрошайка.

Убедившись, что не ослышался, Александр Викторович слегка приподнял левую бровь. Случай был необычный, но интересный скорее психиатру, нежели деловому человеку.

– Извините, – сказал Александр Викторович. – Я спешу.

Дернув рукой, Сычев вырвал локоть из пальцев нищего – пятен на рукаве светло-серого пиджака, по счастью, не осталось, оставалось надеяться, что и зараза никакая не пристала, – и быстро зашагал по гравиевой дорожке. Но нищий и не думал отставать – припадая на левую ногу, заковылял следом.

– Послушай, – нудно трендел попрошайка, держась на полшага позади Александра Викторовича. – Я же тебе помочь хочу… Отдай мне свои печали… Самому же на душе легче станет… А?.. Ну, чо тебе стоит?..

– Не валяйте дурака, уважаемый, – не замедляя шага, недовольно поморщился Сычев. – Какие еще печали, если вам нужны деньги! Ведь так?

Александр Викторович быстро глянул через плечо в тайной надежде, что преследователь исчез.

– Не так, – дернул подбородком нищий. – Деньги мне не нужны.

– Да ну? – сделал вид, что удивился, Александр Викторович. – Извините, но ваш внешний вид не свидетельствует о достатке.

Нищий окинул взглядом свой костюм, вполне традиционный для попрошаек всего мира. Вид у него при этом был такой, будто его совершенно необоснованно обвинили в нечистоплотности.

– Так разве ж в этом дело? – снова посмотрел он на Сычева. – Разве ж наряды определяют суть человеческую? По делам! – Грязный указательный палец нищего взлетел к небесам. – По делам судить следует!

– Делом вам действительно стоило бы заняться, – по-своему интерпретировал слова нищего Александр Викторович. – Работать нужно, уважаемый! – Сычев бросил на преследователя быстрый взгляд через плечо. – Работать, а не попрошайничать! Вам сколько лет?

Сычев и сам не понял, с чего вдруг задал вопрос своему странному спутнику? Какое ему было дело до грязного попрошайки? Но ведь спросил же почему-то.

– Да какое это имеет значение. – Нищий шмыгнул носом и утерся драным рукавом.

– А может быть, вы неизлечимо больны? – снова непонятно с чего вдруг поинтересовался Александр Викторович.

Прежде чем ответить, нищий задумался. Серьезно задумался. Он словно бы прислушивался к тому, что происходило в его организме, желая убедиться, что с ним все в порядке.

– Да нет, – на ходу пожал он плечами, – на здоровье не жалуюсь.

– А с ногой у вас что? Вы ведь хромаете.

– А, – махнул рукой нищий, – отсидел.

Сычев вдруг остановился и повернулся назад, так что попрошайка едва не налетел на него.

– И вам не стыдно? – с укоризной спросил Александр Викторович.

– А чо? – не понял оборванец.

– Не стыдно ли вам, здоровому и пока еще не старому мужчине, попрошайничать?

– Ну, дак, чо поделаешь, – вроде как с сожалением, даже развел руками попрошайка. – Печаль, она ведь на улице не валяется. Выспрашивать приходится.

– То есть выпрашивать, – поправил нищего Александр Викторович.

– Не, – неожиданно лукаво улыбнулся тот. – Именно что выспрашивать. О своих печалях человек должен сам рассказать.

Александр Викторович перекинул «дипломат» из одной руки в другую.

– То есть вы хотите сказать, деньги вам не нужны?

Попрошайка смущенно почесал заросший щетиной острый подбородок.

– Ну, ежели мелочь какую подкинешь, так я не откажусь, – признался он.

– Все ясно, – саркастически усмехнулся Сычев.

Разговор о печалях был всего лишь вступлением, артистической преамбулой перед тем, как начать клянчить деньги, как и полагается профессиональному нищему. Ох, лучше бы он сразу перешел к делу. Конечно, и в этом случае денег от Сычева он бы не получил, но тогда у Александра Викторовича хотя бы вера в добропорядочность московских нищих сохранилась.

– Не, ты меня не понял! – Попрошайка и не думал оставлять Александра Викторовича в покое – бежал следом и пытался за рукав ухватить. – Ежели не хочешь, так денег можешь не давать! Но только расскажи мне о своих печалях!

– Я похож на человека, изнуренного печалью? – усмехнулся Сычев.

– Нет. Поэтому я к тебе и подошел.

Заявление попрошайки было лишено какой-либо логики, что заставило Александра Викторовича вновь взглянуть на него с интересом.

– Ты выглядишь молодцом, – улыбнулся Сычеву нищий. – Сразу видно, ни с кем своими печалями не делишься, все в себе держишь.

Александр Викторович хмыкнул – слова оборванца были не лишены смысла. Надо же, знаток человеческих душ из подворотни.