#подчинюсь

– Да, не повезло бедняжке. Но она не такой уж божий одуванчик. Поговаривают, Пал Севастьянович, что эта самая девочка и стала причиной взрыва.

– Да что вы говорите, Алексей Сергеевич?! И как же?

– Давайте сделаем паузу, и я вам все расскажу…

* * *

Единственное, чему я радуюсь, что у меня нет ни одного родного человека, кому бы могло стать стыдно за меня. В восемнадцать лет оказаться в тюрьме за убийство высокопоставленного чиновника – «прекрасное» начало самостоятельной жизни. У меня нет никого, кто бы мог краснеть из-за меня. А Сигурда я не считаю.

Уже не считаю.

Меня забрали прямо из ресторана. Прямо на глазах у остальных посетителей вывели из здания и увезли. Зачитали права. Это красиво и интересно лишь в фильмах – на деле, это позор.

Да. Во время последнего разговора с моим бывшим боссом, я подсунула ему в машину тот самый телефон. Выключила звук и вибрацию, и засунула его в щель между сиденьями, пока он высокомерно расспрашивал меня о Сигурде. Да, это сделала я! Но я не хотел его убивать! Я хотела, и это была единственная моя мысль, спасти, уберечь Сигруда. Перестать быть оружием Михайлова. Я хотела, чтобы он следил сам за собой, раз уж ему этого так хочется. И на свою беду, я не сказала об этом Сигурду…

Когда раздался взрыв… В каких-то метрах от нас. Глухой хлопок и последовавший за ним взрыв, никто из нас не понял, что произошло. Наш водитель отреагировал профессионально, мгновенно уехав с парковки, очевидно, у него были такие инструкции на случай чрезвычайной ситуации. Сигурду тут же позвонили, он что-то кому-то говорил, но я ничего не слышала. В момент, когда мы объезжали машину, на которую и пришелся удар – я ее узнала. И этого оказалось достаточно для меня, чтобы пробкой вылететь из реальности и не возвращаться в нее, вплоть до момента, когда оказалась в тюрьме.

По приказу человека со шрамом, водитель привез нас в ближайший ресторан, где Сигурд первым делом занялся выяснением ситуации. Он был занят, а я сидела на стуле безжизненно глядя в пространство перед собой. Смерть людей, жестокость – все это я уже видела, но это не значит, что отношусь к этому спокойно. К этому нельзя привыкнуть. Это нельзя проигнорировать.

По-моему, кто-то принес мне горячий чай. Мне мерещилось, что Сигурд все время стоял за моей спиной, и его большая ладонь лежала на моем плече, как бы сообщая, что он рядом.

Но это не помогло. Очень быстро приехали люди, человек пять, что ли. Человек со шрамом не успел ничего понять. Когда они зачитывали мои права, а на его вопросы ответили лишь, что меня обвиняют в причастии к убийству Михайлова Владлена Степановича. Уходя, я не обернулась на того, кого какие-то часы назад воспринимала своим защитником.

Жизнь завершила мои иллюзии. Ситуация разрешилась, и все вернулось на круги своя. Он, человек со шрамом, Завьялов Сигурд Авдеевич, вернется к своей привычной жизни и забудет о девочке, которую встретил случайно.

А я… А моя… А что будет с моей жизнью – я теперь не знаю.

На самом деле, давно стоило понять, что эта жизнь не была рассчитана судьбой на долгое существование. С тем остервенением, с которым пытался меня уничтожить отец. А когда у него не получилось, мне был послан Коля, однако, и его обе попытки провалились с крахом. И провалились именно потому, что я встретила человека со шрамом. А теперь с тем же успехом потеряла его. Единственное. Я теперь знаю, что все-таки цель у моего рождения была. Святая миссия.

Не смогла подавить горькую улыбку на своем лице при этой мысли.

Святая миссия спасти его.

Через несколько часов в допросной суровый следователь с небритым, заспанным лицом сообщит мне, что именно мой телефон послужил причиной смерти Михайлова. Не причиной, как таковой. Но те, кто стреляли из гранатомета по машине, ориентировались на сигнал, шедший с этого телефона. Получается и вправду. Я его убила.

Я.

Там были адвокаты, с виду очень серьезные люди. Они запретили мне говорить. Но я сказала. Потому что правда была за мной. Да. Телефон подсунула. Потому что человек Михайлова установил на аппарат программу слежения. Но я не знала и не могла знать, что на самом деле планировал этот человек.

– Исаева Моника Алексеевна. Восемнадцать лет. Место рождения…

Он говорил, записывал мои данные сухо, коротко, будто бы уже готовил меня к моим собственным похоронам. Они знали про моего отца, про мать и уже сделали свои выводы. Дочь убийцы, соответственно способна…

В камеру вернулась с облегчением и полным отсутствием желания жить. Забилась в самый дальний угол. Наверное, мне повезло. Здесь было еще шесть женщин, но никто из них ко мне даже не подумал подойти и поговорить. Каждая была озабочена проблемой своего собственного заключения. Хоть в этом повезло.

Хотя, мне все равно.

Все равно где я и что будет. Потому… Потому что я все-таки потеряла его. Тот единственный луч света, вдруг забрезживший во тьме для недостойной меня. Но все равно я благодарна жизни за отсрочку. Которая позволила мне сделать хоть что-то хорошее для него. Отплатить добром за добро. Я рада, что он жив.