Подчинение

Он писал мне сразу же после того, как я разочарованно стонала в своей комнате. Черт! Наказание! Вот весь его смысл — не дать мне кончить до конца недели и пытать меня этими сладкими волнами! Наглец! Чертов наглец! Я ведь не выдержу. Не выдержу эту пытку.

Если ты переживешь эту неделю, тебя ждет награда.

Только эти слова заставляли ходить в университет и делать вид, что ничего не происходит. Вознаграждение. Я должна выдержать. Должна пережить эту муку.

Вторник. Среда. Четверг. Дни тянулись так долго, что я готова была застрелиться и проклинать все на свете. Ни подготовка к благотворительному балу, ни занятия в стенах университета, ни спортзал не смогли отвлечь меня от сладкой боли внутри. К пятнице я уже изнемогала от желания кончить. У меня болел низ живота. От неудовлетворения, от желания оказаться рядом с профессором. От предвкушения того, что он сотворит со мной в воскресенье.

Руки сами тянулись к клитору и желали доставить разрядку. Но я держалась. Я должна держаться. Иначе он поймет, что я сжульничала.

Интересно, сколько будет продолжаться этот ад?

Ответ наступил в пятницу на последнем занятии по культурологии. С профессором Салливаном. Мы разбирали новый материал, дискутировали, обсуждали те или иные стили в архитектуре. Профессор как всегда делал вид, что все в порядке. Что между нами ничего нет. Игрушка не давала о себе знать до конца занятия. Пока не прозвенел звонок. В этот момент виброяйцо пронзило меня сладкими волнами. Чуть ли не сгибаюсь пополам, сдерживаюсь. Видимо, недостаточно.

— Габи, ты чего? — Лили хватает меня за плечи, чуть ли не трясет и смотрит таким обеспокоенным взглядом, будто я готова упасть в эпилептическом припадке.

— Да, все отлично, не волнуйся.

— Ну ладно.

В этот момент чувствую на себе мощный, властный взгляд профессора Салливана. Он обводит мою фигуру, будто сканирует состояние своей «игрушки». Ведь так оно и есть. Я для него игрушка, которая жаждет наконец-то получить долгожданный оргазм.

— Ох, сегодня был трудный день, — говорит между тем Лили, пока я еле передвигаю ноги, чувствуя слабую вибрацию внутри. И снова она заставляет меня неприлично сжаться и… злиться. — С тобой точно все в порядке?

— Да все отлично.

— Значит, ты пойдешь со мной к миссис Томпсон?

Я бы хотела сказать, что да, но мой ответ нарушает сигнал входящего сообщения.

Профессор: «Уединись. У тебя минута».

— Прости, я хотела с Дэни созвониться. Увидимся в общежитии.

Лили разочарованно пожимает плечами и направляется в противоположенную сторону, а я… быстро думаю, куда бы мне пойти. В кладовку? Там закрыто. На лестницу? Кто-то обязательно застукает. У меня мало времени, ноги сами тянут в сторону женского туалета. Тут хотя бы никого нет. Пока что. Но какая разница? Я всю неделю ходила в одним колготках и без трусов, приходила после занятий с влажным пятном на капроне, так что лишние уши в туалете сейчас кажутся мелкой пылинкой.

Запираюсь в самой дальней кабинке. Вовремя. В этот же момент мне звонит профессор Салливан.

— Ты мастурбировала?

— Нет, — отчаянно вздыхаю я.

— Умница. Как ты себя чувствуешь, Габриэль? — звучит вопрос низким хриплым голосом.

— Знаете, потрясающе! Я никогда не чувствовала себя такой легкой и окрыленной! А еще мне так нравится ходить без…

— Я не позволял тебе ерничать, — произносит строже. — Или хочешь, чтобы я продлил твое наказание до следующего воскресенья?

— Нет! — разум быстро отвечает за меня.

— Молодец. Красивое платье, кстати.

Правда? Вы оценили длину? Почти до колена, Профессор. Специально, чтобы никто ничего не увидел причину моего «негодования», когда я случайно нагнусь.

— Ты хорошо продержалась, Габриэль. Почти не выдала себя. Сегодня я разрешу тебе кончить. Ты хочешь этого? Жду ответ.

— Да.

— Тогда внимательно слушай мои команды и выполняй все, что я говорю.

В этот момент меня вновь и вновь пронзает волнами вибрации. То слабыми, сильными. Только в этот раз они учащаются, нет больших перерывов. Они наполняют меня изнутри теплом. Жаром. Стыдом. От того что я нахожусь в кабине туалета, прислонившись к стене, потому что ноги не в состоянии держать мое изнемогающее тело, и жду дальнейших указаний от Профессора.

— У тебя замечательное тело, ты знала об этом? Поласкай себя.

— Но…

— Не спорь. Ты не представляешь, какие у тебя плавные изгибы и какая чувствительность. И как ты кричишь, когда кончаешь. Порадуй меня своими стонами.

От одних только комплиментов я ощущаю приливы возбуждения. Они окутывают меня все сильнее и сильнее.

— Закрой глаза. Подними подол своего платья. Сними колготки. Проведи пальцем по клитору.

Не задумываясь, выполняю его просьбу. Касаюсь изнывающего комка нервов. Из уст срывается легкий стон. Тихий. Если бы в туалете кто-то был, то тут же его услышал. Но главное, что его слышит Он.

— Представь, что я нахожусь позади. Помнишь, как я гладил тебя в понедельник? Помнишь, как ты выгибалась? Тебе ведь нравилось, верно?

— Да…

— Тогда порадуй меня взамен.