Подчинение

Первым делом на грудине она написала большими буквами слово «Саб». Оставляя жирный черный след на светлой коже, не заботясь о том, насколько кричаще это выглядит. Ей необходимо показать, что эта женщина теперь принадлежит ей, что она ее собственность. Поэтому следующим шагом Доминанта, было написание на верхней части правой руки слова «Собственность». Да, это и правда была ее собственность, она оценила своим взглядом, как закрылись от возбуждения глаза женщины, на тело которой наносились надписи. Она уже подчинялась. Поэтому на другой руке, симметрично, она написала «Подчинение». Да, это было напоминание о том, что их отношения будут состоять из приказов и беспрекословного подчинения. Потому что она Доминант. Потому что она хочет, чтобы эта Сабмиссив подчинялась ей. Потому что теперь, она принадлежит только ей. Дом окинула взглядом покрасневшую от возбуждения женщину, вновь оценивая повышение температуры тела, еще более напрягшиеся соски, и постоянную мелкую дрожь живота. Она положила руку на живот, ласково его поглаживая, и отмечая как под ее рукой дрожь лишь усилилась. Она хотела ее. Медленно опуская руку вниз, и останавливая ее около тонких, почти невесомых трусиков. Так же неторопливо она опустилась на одно колено, приближая свою голову к обнаженной коже. Когда ее щека почти соприкоснулась с животом, она остановила движение, замирая в паре миллиметров и втягивая глубоко воздух. Она желала ощутить запах женщины, соединить его с ощущением текстуры кожи под своими пальцами, запомнить. Это мгновение было ее любимым. Знать, как в теле человека борется желание подчиниться, быть самостоятельным, и чтобы его… Просто трахнули. Это было… Возбуждающе. Волнительно. Восхитительно эмоционально. Ее тело тоже трясла дрожь желания, но сейчас было не время. Для выплеска сексуального желания еще будет возможность. Сейчас надо закончить задание. Поэтому также уверенно и размашисто, как и ранее, она написала на животе последние слова, но самые замечательные слова для нее: «ПРИНАДЛЕЖУ СВОЕМУ ДОМИНАНТУ». Удовлетворенно вздохнув, она поднялась с колена, закрывая маркер, и кладя его на стол. Она окинула взглядом свою работу, вновь испытывая желание взять эту женщину здесь и сейчас, но откидывая его как преждевременное. Верхняя подняла взгляд к лицу своей Сабы.

– Я хочу, чтобы ты носила эти надписи, которые будут напоминать о том, кто ты теперь есть. Ты не можешь их специально убирать, пока они не сотрутся сами. – Она посмотрела в широко раскрытые от удивления и возмущения глаза, видя желание перечить ее Воле. – Ты будешь ходить с ними везде. На работе, дома, в театре, на встрече с друзьями. Они теперь часть тебя. Ты поняла меня? – Ее бровь взметнулась вверх, ожидая услышать возражения. Она видела, как слова готовы сорваться, с красных от постоянного прикусывания губ, но в последнее мгновение женщина передумала и просто кивнула. Верхняя тоже кивнула, принимая покорность Сабы. – Ты должна вести дневник. Я хочу, чтобы в нем ты писала все свои мысли и чувства, которые будут у тебя возникать по поводу ношения надписей принадлежности. А чтобы ты не забывала, что они есть, ты будешь смотреть на них в течении дня. Тогда, когда я тебе скажу, или ты захочешь вспомнить, кому ты теперь принадлежишь. Это моя метка на тебе. Я хочу, чтобы ты с благодарностью приняла ее, и с гордостью носила. Я знаю, что твои чувства будут очень противоречивы. Ты будешь ненавидеть меня, возбуждаться от этих рисунков, стесняться того, что кто-то увидит, смущаться своей зависимости от меня. Мне нужно, чтобы ты написала все чувства, которые будут. Даже если это гнев и отвращение. Мне нужно знать все о тебе. Вечером, я жду тебя и твой дневник, который ты так же постоянно будешь вести, на протяжении наших отношений, и будешь давать мне по первому моему требованию. Ты меня поняла?

– Да. – Еле слышно ответила женщина. Верхняя смотрела на нее, ожидая продолжения. – Да, мой Доминант. Я поняла.

– Хорошо. Я буду ждать тебя вечером. А теперь одевайся и иди. – Дом отвернулась, показывая, что на этом встреча окончена.

***

Весь день ее обуревали разные чувства. Ей хотелось стереть эти проклятые надписи, которые постоянно висели в ее воспоминаниях. Эта жестокая женщина заставляла смотреть на них почти каждый час, заставая врасплох в разных общественных местах. Это было унизительно, понимать, что тебя считают собственностью. Это было возбуждающе, когда кто –то ставит на тебе свою метку, и ты чувствуешь свою принадлежность сильному человеку. Гнев чередовался с похотью, а желание принадлежать, с чувством стеснения, что кто-то увидит эти чертовы надписи.