Подбельский

«Мир народам!» — с этим лозунгом большевики вели рабочие массы на штурм в дни Октября. Декрет о мире был одним из первых декретов Советского правительства. Мир был необходим для дальнейшего укрепления рабоче-крестьянской власти, для дальнейшего развития революции. И Советское правительство начало переговоры о мире с Германией. Пользуясь тяжелым положением Советской страны, Германия предложила грабительский мирный договор. Владимир Ильич настаивал на заключении мира даже на кабальных условиях. Но вопреки мнению Советского правительства Троцкий — руководитель делегации на Брестской мирной конференции — отказался от подписания мирного договора и заявил, что, не принимая условий этого договора, Советская Россия, однако, прекращает войну и полностью демобилизует свою армию. Это было чудовищным предательством.

Владимир Ильич вел упорную борьбу за подписание мира с Германией. В те дни многие коммунисты, даже члены Центрального Комитета партии, вдохновленные победами советской власти над контрреволюцией внутри страны, дали увлечь себя революционной фразой и выступили против мира с Германией. Дело кончилось тем, что немцы после предъявления ультиматума начали наступление по всему фронту. Положение Советской республики чрезвычайно осложнилось.

Но Троцкий пошел еще дальше в своих провокациях. 22 февраля 1918 года в телефонном разговоре с представителем Московского Совета он сообщил, что Австро-Венгрия в войне с Советской Россией не участвует.

Слова Троцкого сразу послужили темой возбужденных разговоров, — если Австро-Венгрия не участвует в войне, прекратит действия и Германия. Страна переживала трудные дни: немцы накануне начали наступление, положение на фронтах было тяжелым.

В тот же самый день, когда Троцкий распустил слух о неучастии Австро-Венгрии в войне, в газетах был опубликован подписанный Лениным декрет-обращение «Социалистическое отечество в опасности!».

Вадим Николаевич Подбельский твердо стоял на ленинской позиции. И поэтому, едва только услышав о заявлении Троцкого, он насторожился. Как комиссар по делам печати и руководитель телеграфного агентства Москвы, он обязан был принять меры, чтобы выяснить истинное положение вещей.

Только Один человек мог разъяснить обстановку. Надо связаться с Владимиром Ильичем, и немедленно!

Эти _в дни были особенно напряженными для Владимира Ильича. Решалась судьба России. Ежедневно заседали Центральный Комитет партии и Совет Народных Комиссаров. Против заключения мира с демагогическими заявлениями выступали «левые коммунисты».

Секретарь доложил Владимиру Ильичу о звонке Подбельского. Это был первый разговор Подбельского с Лениным. Комиссар по делам печати волновался, как школьник перед экзаменатором. Заветной мечтой Подбельского была встреча с Лениным. Он стал мечтать о ней, впервые прочитав работы Ленина еще в Тамбове, в бурные дни 1905 года. И потом постоянно возвращался к своей мечте в годы суровой яренской ссылки, когда читал с товарищами из колонии политических ссыльных только что вышедшую в Петербурге вторым, дополненным изданием книгу Н. Ильина «Развитие капитализма в России». В августе семнадцатого он уже твердо надеялся на встречу с Ильичем на VI съезде партии. Но Владимир Ильич вынужден был скрываться от преследования ищеек Временного правительства — он находился в Разливе и оттуда руководил работой съезда.

И вот сейчас Подбельский говорит с Лениным — правда, говорит по телефону.

Подбельский рассказал Владимиру Ильичу о звонке Троцкого в Московский Совет.

— Ваш вопрос, товарищ Подбельский, — сказал Ленин, — очень важен. Проверенных новых сведений не имею, кроме того, что немцы, вообще говоря, подвигаются вперед, неуклонно, ибо не встречают сопротивления. Я считаю положение чрезвычайно серьезным и малейшее промедление недопустимо с нашей стороны…

Вадим Николаевич слушал Ильича и одновременно записывал его ответ в небольшой блокнот: от него, как от комиссара по делам печати, ждут официального подтверждения или опровержения слухов, и он должен точнее записать ответы руководителя Советского правительства.

— Что касается сообщения о неучастии Австро-Венгрии в войне, — продолжал Владимир Ильич, — то я лично, в отличие от Троцкого, не считаю это сообщение проверенным, говорят, перехватили радио и были телеграммы об этом из Стокгольма, но и таких документов не видал…

Взволнованный разговором с Ильичем, Вадим Николаевич, не медля ни одной минуты, позвонил в Московский Комитет партии. А еще через час в редакцию «Известий» было передано сообщение о беседе комиссара Подбельского с Лениным.

6

Рабочий день Вадима Николаевича был до предела напряжен. Времени не хватало подчас даже на обед. Анна Андреевна с тревогой замечала следы глубокого утомления на лице мужа.

Особого внимания требовал Комиссариат почты и телеграфа.