Подарок

Море обладает свойством притягивать к себе людей. Оно манит их жить на берегу, плавать по волам, плескаться в нем, глядеть на него. Это живое существо, такое же непредсказуемое, как большой актер на сцене. Оно может быть мирным и доброжелательным, простирающим свои объятия публике, чтобы в следующую секунду взорваться вспышкой ярости, расшвыряв всех направо и налево, гнать их от себя и преследовать, набегая на берег, затопляя острова. А порой ему приходит охота поиграть и позабавиться, оно радуется многолюдью, качает на волнах детей, шалит, переворачивая надувные матрасы, окатывая пеной моряков на палубе, — и все это с добродушием и тайной усмешкой. Для Лу не было ничего приятнее ощущения ветра в волосах, радости скольжения по волнам под моросящим дождем или яркими лучами солнца. Он давно уже не ходил под парусом — хотя, конечно, они с Рут нередко гостили на яхтах у друзей, но биться за первенство в единой команде — в прямом и переносном смысле — ему не приходилось уже долгие годы. И сейчас он мечтал ринуться в битву, сразиться не только с тридцатью другими яхтами, но и с морской стихией, ветром и прочими силами природы.

Достигнув района старта, надо было отметиться у устроителей на главной судейской яхте «Свободная». Линия старта проходила между красно-белым шестом на «Свободной» и цилиндром оранжевого буйка слева от него. Лу занял свое место на носу, и они принялись нарезать круги в стартовой зоне, стараясь занять наиболее выгодную позицию, чтобы пересечь стартовую линию вовремя. Дул северо-восточный, довольно свежий ветер, был прилив, и море было неспокойно. Приходилось быть начеку, преодолевая барашки волн. В свое время Лу и Квентин ко всему этому приноровились, выработали совместную тактику и знали, что делать. Пересечь стартовую линию раньше времени — значит потерять очки, и обязанностью Лу было все просчитать, правильно поставить судно и просигналить рулевому, то есть Квентину. Подростками они наловчились проделывать это безукоризненно. Они много соревновались тогда и могли стартовать с закрытыми глазами, чувствуя направление ветра, но все это было давно, и взаимопонимание между ними с тех пор трагическим образом было утеряно.

В 11.25 появился сигнал «внимание», и Лу мысленно перекрестился. Они двинулись вперед, стараясь пересечь стартовую линию в числе первых. В 11.26 взвился флажок «приготовиться». В 11.29 вниз поползла «минутная готовность». Лу бешено замахал руками, показывая Квентину, куда рулить.

— Право руля! Право руля, Квентин! — вопил он, махая правой рукой. — Угол тридцать секунд!

Они шли в опасной близости к другой яхте, и это было упущением Лу.

— Эй, лево руля! Левее! На двадцать секунд! — заорал он.

Каждое судно старалось занять позицию повыгоднее, но с тридцатью яхтами — участниками гонок — пересечь стартовую линию в преимущественном положении, поближе к судейской, могли лишь немногие. Остальным предстояло ловить попутный ветер.

В 11.30 взвился сигнал старта, и по меньшей мере десять соперников сумели пересечь стартовую линию, опередив их. Начало не слишком удачное, но Лу не позволял себе пасть духом. Он отвык, он растренировался, но и времени тренироваться у него не было, и это его извиняло.

Они шли вперед, с Ирландским Оком по правому борту и мысом по левую, но любоваться видом было недосуг. Лу словно прирос к палубе, глядя на суда вокруг; ветер трепал его волосы, кровь кипела, и он как никогда чувствовал в себе бурление жизни. Все возвращалось, он вспоминал это чувство — идти на яхте. Возможно, сноровку он и утратил, но чутья не потерял. Они шли вперед, нос судна вздымался на волнах, они держали курс к первому бую, находившемуся в миле от стартовой линии.

— Поворот! — крикнул Квентин, берясь за штурвал, и все приготовились. Алан натянул ходовые концы. Люк проверил шкот и раза два повернул лебедку. Лу, застыв, вспоминал, что ему следует делать, зорко следя за теснившимися вокруг яхтами соперников. Интуиция подсказывала ему, что те пойдут левее и преимущества над яхтой справа получить не смогут. К нему быстро возвращался его прежний талант тактика, и он, внутренне радуясь тому, как умело поставил яхту в отношении первого буя, чувствовал, что, ловким маневром освободив яхте путь к ориентиру, вновь завоевал доверие Квентина. Квентин теперь убедился, что Лу не согласится ни на какое место, кроме первого.

Увидев, что пространства для смены галса у них достаточно, Квентин начал поворот. Джеф, покинув кокпит, шагнул к парусу и, по мере того как парус отнимал ветер, стал опускать его. Судно пошло против ветра, грота-шкот был отпущен на пару футов, гик начал поворачиваться. Люк тянул что было силы, а когда выдохся, пару раз повернул лебедку, и смена галса завершилась. Квентин направил судно по новому курсу.

— Опустить борт! — крикнул Лу, и они наперегонки ринулись на борт, направляя яхту против ветра с наветренной стороны. Квентин ухнул, а Лу рассмеялся в лицо ветру.