Подарок принцу химер

Возможно, моя мольба отразилась в глазах, а может, Эйден и сам больше не мог сдерживать это притяжение, что так настойчиво тянуло нас навстречу друг другу, треща электромагнитными искрами между почти соприкасающимися телами. Движение резкое и абсолютно синхронное, когда последнее расстояние исчезло вместе с кислородом из лёгких, а его горячие сухие губы обрушились на мои в собственническом поцелуе. Это было словно цунами, волной смывающее любые разумные доводы вроде «вы знакомы всего пару дней!» и «это же принц банды отмороженных химер, дура!».

Всё исчезло, потеряло смысл, кроме этих требовательных губ, так нагло впивающихся в мои; кроме толкнувшегося в рот языка, исследующего меня изнутри; кроме неожиданно оттянувших нижнюю губу зубов, словно пытаясь съесть. Так меня точно никто не целовал, и я знала — не поцелует, это словно выжигать своё клеймо, словно ставить свою печать, словно подчинять себе до последней крупицы воли. Никогда ещё мне не сносило голову настолько, что я без всяких сомнений отвечала, нисколько не уступая в настойчивости, уверенно притягивая Эйдена к себе за шею. Хотелось раствориться в нём, в этом моменте, в его крепких руках, сжимающих мою талию. Сердце устроило карнавал в груди, а уши заложило, погасив все звуки и уничтожая мир вокруг. Цунами ощущений волной опускалось всё ниже, скручивая в горячий комок все внутренности.

— Чёрт возьми…

7. Мохнатозадая проблема

— Чёрт возьми, — глухо прошипел Эйден, на мгновение оторвавшись, чтобы только прижать меня к шкафу ещё плотней, словно боясь, что я могу вырваться — не стала бы, даже если бы меня попросили.

Я откинула голову на дверцу, и его губы тут же оказались на моей шее, втягивая в себя кожу почти до боли, срывая мой лёгкий вскрик, больше похожий на нетерпеливый стон. Прикрыла глаза, полностью погружаясь в непередаваемое ощущение, когда кости плавились, а колени дрожали, не выдерживая того огня, что обжигало меня его сбивчивым дыханием.

Нестерпимо горячие ладони на моей талии приподняли майку, пробрались под тонкую ткань, а губы спустились ниже к ключицам — и боже, я не могла сопротивляться, не хотела и не собиралась. От каждого касания принца кожа горела, покрываясь мурашками — дикий контраст, от которого пульс становился одним сплошным ударом. Чисто на голых инстинктах мои руки взлетели на сильные плечи, впиваясь ногтями в кожаную куртку.

— Эйден…

Я не знаю, что хотела сказать этим зовом, и просто наслаждалась его именем, произнесённым в этот момент, отражающимся от стен и разливающимся в груди яркой радугой. Знала, что ему понравилось — хриплый рык, прежде чем снова сплестись в поцелуе, говорил обо всём даже громче, чем отчётливо ощущаемая бедром эрекция в его джинсах. Он хотел меня — от этого понимания в животе пульсировало что-то незнакомое, но до ужаса приятное, вынуждающее плотней свести ноги. Хотелось больше, пусть это и неправильно, пусть я его практически не знаю — но такое удовольствие мне даже не с чем сравнить, каждая клетка тела дрожала от наслаждения.

Пальцы Эйдена наткнулись на кружево лифа под моей майкой, уже скользя к застёжке на спине, чем он ужасно меня смутил. Пусть для него привычно вот так наброситься на девушку, но для меня это слишком. Менее благоразумная часть уплывающего сознания, та, что сейчас так неистово отвечала на поцелуй Рида, сплетаясь с ним языками, явно крича о своих желаниях, уже готова была растаять и позволить ему всё.

К чёрту. Хочу его, хочу больше… Только надо предупредить… Или уже неважно…

Пока меня не лишили девственности, прижав к дверце шкафа — а, судя по тому, как ловко Эйден расправился с застёжкой, именно это сейчас и случится. Я замерла, и он слегка отстранился, встречаясь со мной взглядом почерневших как сама ночь глаз.

— Китти? — на выдохе, тяжело, ожидая лишь моего кивка, что уже почти готов был сорваться.

— Я же… — зажмурилась, пытаясь привести мысли в порядок, которые разбегались как тараканы от одной искорки у его потемневшей радужки. — Мне же всего восемнадцать…

Умоляюще, лишь бы только он не заставил меня произнести это вслух. Ну да, не нашлось ещё в моей жизни кого-то, кто мог бы одним поцелуем убить всю обычную холодность и неприступность — до этой минуты. Моё лицо горело от смущения, а потому я прикусила слегка опухшую от его натиска губу, лишь бы справиться с рваным пульсом.

— А мне двадцать два, ты решила провести анкетирование именно сейчас? — его хриплая усмешка вызвала мелкие мурашки по позвонкам.

Но я терпеливо ждала его понимания. Давай, Эйден, ты же не тупой, раз смог найти меня за час. И правда: открыв глаза, наткнулась на его искреннее недоумение:

— Китти, так ты…

— Девушка во всех смыслах, — тихо, словно признаваясь в преступлении.

Боже, так тупо я себя ещё никогда не чувствовала. Хотелось закрыть лицо руками, лишь бы он не видел этих горящих румянцем щек.