Подарок для Василисы, и прочие плюшки

Настрой был сбит, и быстро вернуть его не получалось.

— Я собиралась выполнять твои желания, — обыденно сообщила Настя. Она тоже выпала из образа и теперь не могла войти в роль.

— Точно. Желания… Что я там хотел…

Они внимательно посмотрели друг на друга. Настя не выдержала и рассмеялась.

— Ладно, — сказала она, успокоившись. — Сделаем по-другому. Хочешь виноград?

— Я думал потом…

— А если с меня? Он без косточек.

— Уже интереснее, — задумчиво произнес Сокол. — Пожалуй, я сам разложу его на блюде… Ложись.

Настрой они вернули. И больше им никто не мешал.

Кощей, Злата, подгузник

— Итак, — сказал Кощей, сцепил пальцы и хрустнул костяшками. — Приступим.

Лежащая на пеленальном столике трехмесячная Злата смотрела на него, не мигая, и в ее ярко зеленых глазах таилась насмешка. Этот взгляд Кощей прекрасно знал. Это был его собственный взгляд. Фирменный. «Ну-ну, — говорил он, — подходи ближе, посмотрим, на что ты способен».

Кощей был способен на многое. Но жизнь раз за разом подкидывала ему новые вызовы. Впрочем, Василиса оставила крайне четкие указания, алгоритм действий был логичен и понятен, так что не было никаких предпосылок к тому, что он не справится.

— Агу, — сказала Злата, напоминая о себе.

Было в этом «агу» что-то скептическое. Прямо как во вздохе Василисы, когда она с утра отдала ему дочь и обещала вернуться не позже восьми вечера. Время близилось к полудню.

— Агу, — снова подала голос Злата.

«Алло, папа, подгузник сам себя не поменяет».

Кощей сделал глубокий вдох и осторожно потянул за липучки, попутно отклоняясь в сторону. Однако ничего страшного не произошло. Очень аккуратно он вытащил предмет своих опасений из-под ребенка, свернул и выкинул в ведро. Злата улыбнулась ему. Кощей растаял. Оставалось помыть дочь и надеть на нее чистый подгузник. Абсолютно ничего сложного. Злата улыбнулась еще шире. Он взял ее на руки и улыбнулся в ответ. Какая же она все-таки была чудесная. Разве способен он был предположить, что от него может произойти нечто настолько прекрасное.

— Агу, — словно соглашаясь с его мыслями, еще раз выдала Злата, и Кощей услышал, как что-то зажурчало.

Кощей, Василиса, простуженный Демьян

— Не то чтобы я хотела тебя в чем-то обвинить, Кош, но это ты виноват!

— Василиса…

— Что — Василиса? Как ты мог такое допустить?

— У него всего лишь небольшая температура. Врач сказал, все пройдет через три дня.

— Этого бы не было, если бы ты не потащил его в такой холод на улицу.

— Прекрати, любой ребенок в Тридевятом счел бы эти минус двадцать за весеннюю оттепель.

— Мы не в Тридевятом!

— Родная, успокойся, тебе нельзя волноваться, все будет хорошо.

— Да как тут не волноваться…

— Василиса, ты что? Не плачь! Так, иди сюда…

Демьян не то чтобы хотел подслушивать. Просто он давно выучил соответствующий заговор, и ему не терпелось испытать его на деле. Но Кощей блокировал все его попытки еще на первом слоге, а подслушивать Василису Петровну было стыдно. А тут наставник наконец отвлекся. И потом, они же о нем говорят, значит, наверное, ничего такого в этом нет.

Болеть Демьяну понравилось. Температура у него продержалась всего пару часов, да и горло благодаря настойкам Кощея уже не саднило, зато целый день вокруг него бегали и любое его пожелание исполняли незамедлительно. Еще бы Василиса Петровна так не нервничала, а то ведь и правда — нельзя, беременная же.

Появления ребенка Демьян ждал с нетерпением. Малышей он любил. В детдоме они были уже подросшие и очень тихие, и иногда нянечки разрешали ему поиграть с ними. Но Демьян смутно ощущал, что этот ребенок не будет похож на тех. Разве может ребенок его наставника и Василисы Петровны быть похожим на кого-то? Ему уже рассказали, что родится девочка. И Демьян решил, что это хорошо, ведь как обращаться с сестрами он знал, да и конкуренцию ему девчонка вряд ли составит. Зато сколькому он сможет ее научить! Вот, например, строить шалаши. Лес вокруг замка Кощея в Нави так и манил его. Наверняка там найдется много подходящих палок и веток…

А живот у Василисы Петровны был уже совсем большой, и сама она округлилась, ходить стала медленнее и немного вперевалочку, и Демьяну нравилось наблюдать, как его наставник ведет ее под руку по садовой дорожке до машины, если они куда-то уезжали. На работу она уже не ходила.

— Ты почему не в постели? — раздался вдруг голос над его головой, и он подпрыгнул.

Василиса Петровна возвышалась над ним с подносом, но, несмотря на грозный тон, взгляд у нее был обеспокоенный и ласковый.

— Но я уже хорошо себя чувствую! — поспешно заверил ее Демьян.

— Врач сказал: три дня! — безапелляционно возразила женщина, которую про себя он с некоторых пор стал называть второй мамой. — А ну марш. Я принесла тебе чай с лимоном и медом. А Кош скоро доварит настойку из зверобоя…

Она запнулась, подумала и добавила:

— Но лучше тебе выздороветь до этого момента, поверь, чай с медом на вкус лучше. Хочешь, я тебе почитаю, чтобы не было скучно?