Подарок

— Перестань плакать, — немного растерянно попросил Игорь. — Что ты, в самом–то деле! Ну не могу я так! Посмотри на себя, ты еще ребенок!

— Ты мне приказываешь не плакать или просишь?

— Прошу, конечно. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что я не могу ослушаться твоих приказов, а просьбу могу не выполнить. Как мне не плакать, если ты мною пренебрегаешь? Слезы просто сами бегут. Я так тебя люблю, столько ждала встречи, так тебя хочу, а ты мне говоришь какие–то глупости насчет возраста! Это тело достаточно созрело для любви, а если ты боишься, что я могу залететь, то зря. Я забеременею только тогда, когда ты этого захочешь.

— А она мне об этом не говорила.

— Ты говоришь о хозяйке? Я не слышала, о чем вы говорили, но на твоем месте не стала бы так безоговорочно верить всему, что говорят сакты.

— Сакты? Кто это?

— Это те, кто являются владыками жизни и смерти на Садже. Это мир, где я впервые себя осознала.

— Так ты понимаешь, что не являешься моей женой?

— А какое это имеет значение, Игорь? Я это, конечно, понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Я тебя люблю так, что не мыслю без тебя жизни, а так ли важно, что чувство вызвано чужими воспоминаниями, если оно все–таки есть?

— Ты действительно не можешь сама снять амулет?

— Этот? — Она вытащила из разреза блузки крестик. — Да, не могу. При одной только мысли об этом становится страшно.

— А ты бы хотела?

— Я не знаю, Игорь, — беспомощно ответила она. — С одной стороны, наверное, не слишком хорошо безропотно подчиняться даже любимому человеку, но я боюсь ту, которая во мне сидит. Несмотря на это тело, я все–таки взрослая женщина, а подавленная личность принадлежит девчонке, причем об этом народе все говорят как о дикарях. Что будет в результате такого слияния, и не принесет ли это опасность для тебя? С этим телом не справиться и троим таким, как ты.

— Все–таки давай попробуем, — решительно сказал он. — Пойми, я никогда не смогу полюбить девушку, которая любит только чужими воспоминаниями и не вольна в своих поступках!

Он осторожно взял из ее рук крестик и попробовал снять, но цепочка оказалась короткой, и голова Ольги не прошла. Никаких застежек Игорь не нашел, поэтому, приложив значительное усилие, просто разорвал цепь.

— Ну как?

— Не ощущаю ничего, кроме слабости.

— Пойдем, я помогу тебе лечь.

Ольга встала, но тут же осела на пол.

— Почему–то совсем нет сил.

Игорь подхватил девушку на руки и понес в спальню. Пользуясь тем, что у него заняты руки, она впилась ему в губы поцелуем. Он невольно ответил, но тут же пришел в себя и сбросил нахалку на постель жены.

— Так ты притворялась!

— А что прикажешь делать, если не допускают до тела? — засмеялась Ольга. — А я еще не знаю, кто из нас завтра проснется в этом теле, я или она. А так хоть поцеловала любимого человека, может быть, в последний раз.

— Ладно, будем надеяться, что все обойдется. Я забираю свою постель и лягу на тахту, а ты раздевайся и ложись. Рановато еще спать, но я вижу, что ты стала сонной.

— Да, что–то навалилась сонливость, — согласилась она. — Не поможешь раздеться? Ну не надо так шарахаться, я просто пошутила. Угораздило же заполучить мужа с комплексами!

Ольга начала раздеваться, не дожидаясь, пока выйдет Игорь, заставив его поспешно собрать постельные принадлежности и выскочить из спальни. В гостиной он тоже постелил себе постель и хотел лечь, но вспомнил, что еще не ужинал. Есть почему–то совсем не хотелось, но, может быть, хочет Ольга? Игорь приоткрыл дверь в спальню и увидел, что подарок уже спит. Он тихо подошел к кровати и долго смотрел в бесконечно милое лицо, прекрасно отдавая себе отчет в том, что его не хватит на долгое сопротивление. Даже сегодня, будь она немного настойчивее…

Вернувшись в гостиную, он лег и стал в подробностях вспоминать сегодняшний разговор с бывшей женой и строить планы на будущее. Если бы не ее подарок, после такой встречи остались бы только горечь и отчаяние, сейчас же все мысли были заняты лежавшей в спальне девушкой. Игорь прекрасно понимал, что его чувства не назовешь отцовскими, но воспитание не давало пойти у них на поводу. Незаметно для себя он заснул.