Подарочек под елку

Ошарашенный Леша стоял на месте, пристально разглядывая меня, словно увидел впервые. А я медленно сползла со стола, поправила платье и прическу, обогнула бывшего мужа по широкой дуге и ушла, не оборачиваясь.

В зал я, конечно, не вернулась. Уже из такси позвонила Игорю Борисовичу, соврала, что меня настигла мигрень и извинилась, что покинула торжество. А потом просто разрыдалась, закусив губу.

Глава 4

Утром мессенджер в моем телефоне разрывался от сообщений, присланных девчонками.

«Он обидел тебя?!»

«Врут, да?! Совсем в сексе никакой?!»

«Член маленький?!»

«Не стоит?!»

И это еще самое безобидное из всего списка. Далее следовали красочные описания, что они сделают с развратным Игорем Борисовичем (бедолага, все утро икал, наверное) и куда они засунут то, что с пристрастием оторвут. Пролистала «сюжетные описания» расправ из триллеров к концу переписки и натыкаюсь:

«Алена, мы выезжаем, держись, наша хорошая! Психологическая помощь уже в пути!».

Вот только этого мне не хватало. Нет, нет, нет! Черт! Так-так, отправлено сорок минут назад. Учитывая любовь Жени к лихой езде, они нагрянут… Поздно. Уже. И терзают мой дверной звонок. О, еще и ногами колошматят по двери. Улыбаюсь. Это наверняка Юлечка, она очень импульсивная и всегда идет к своей цели напролом.

А, может, сделать вид, что никого нет дома? Могла же я выйти в магазин за продуктами или пойти покупать себе платье на новогоднюю ночь? Могла. Но тут некстати вспомнила, что родственник Таниного мужа работает в органах. И когда мы ходили в прошлом году на восьмое марта в бар, а Таня забыла про телефон в сумочке, этот самый родственник не только точно определил ее местоположение, но и организовал ОМОН в разгар нашего веселья. И хорошо, что в этот день еще мужского стриптиза не было! Вспомнила и вздрогнула. За девчонками не заржавеет поднять всех на уши ради моих поисков. Так что выход очевиден: идти открывать входную дверь, и, расправив плечи, принять удар на себя.

Моему взору предстали четыре «красавицы»: взъерошенные, не накрашенные и одетые в чем попало. Марина вообще вон в подъездных тапочках при двадцати градусном морозе.

— В ваших домах кофе закончился? — скептически спрашиваю, оглядев эту фантастическую четверку. — Чего прискакали с утра пораньше?

На миг они застывают, а потом начинают галдеть в четыре голоса, перебивая друг друга, что я не понимаю, о чем они говорят. Морщусь и коротко командую:

— На кухню. Живо. И без разговоров, — не хватало еще, чтобы соседка Марфа Николаевна приковыляла. Итак с ней объясняться придется на днях. Уж она не упустит своей возможности посплетничать.

На кухне меня встречают четыре пары родных и настороженных глаз. Я же молча прохожу, включаю кофемашину и электрочайник, разливаю кому чай, кому кофе, достаю конфеты и розетку с вареньем и сажусь за стол. В это время девочки молча наблюдают за моими действиями.

— Приятного аппетита, — отпиваю из кружки, откусывая конфетку.

— Нет, вы посмотрите на нее, она еще и издевается! — взрывается праведным гневом Таня.

— Ну, слава Богу, а то я уж подумала, что вам всем мозги на морозе побило. Чем обязана в столь ранний час? — продолжаю паясничать. А нечего было приходить так рано и устраивать допрос. Они прекрасно знают, что если я не позавтракала, то от меня следует держаться подальше. Иначе зацепит.

— Что. Случилось. Вчера. На корпоративе? — буквально по слогам начинает свой допрос Марина.

— Ничего, — коротко отвечаю я, потому что не намерена обсуждать наши с Лешей интимные подробности. Это запретная зона. Как Припять в Чернобыле, ага.

— Ничего?! Ты исчезла через двадцать минут после начала вечера и ничего не стряслось?! — гневается Юлечка. — Ты зачем нас за нос водишь?!

— Мы, между прочим, волнуемся!! — припечатывает Женя.

— Девочки, у меня поднялось давление. От духоты и волнения, наверно. Мне стало плохо, тошнило, я вызвала такси и уехала. Все. Конец сказки, — спокойно вру девочкам, снова отпивая кофе. Это для их же блага. И моего спокойствия.

— А почему нам не позвонила?! Мы бы поддержали, помогли, — укоряет Таня. Они все знают, как я мучаюсь от мигреней и давления, никакие лекарства мне не помогают и я «исчезаю» буквально на сутки. Поэтому все четверо моих подруг сейчас смотрят на меня не озлобленно, как в начале, а с глубоким сочувствием.

— А зачем? — пожимаю плечами. — Чтобы вы вчетвером держали тазик и смотрели, как меня выворачивает, а заодно узнали, как матерится пьяный слесарь дядя Витя? А так вы отдохнули, потусовались, расслабились. Тем более, вы так к этому долго и тщательно готовились. Вы заслужили этот праздник, девочки, правда.

— Но и ты тоже заслужила, а получилось вон как… — расстроенно протягивает Марина.

— У меня еще есть тридцать первое декабря и наша пижамная вечеринка, — подмигиваю своим любимым подружкам.