Подарочек

Утро понедельника… такое утро понедельника, ни на что другое не похожее. После ночи хотелось, как минимум, спать до обеда, но работа не ждёт, нагрузка же, нагрузка!

Рейс Андрея в Якутск был в середине дня, что-то около трёх часов. Утром он отправился собирать вещи, а Ирка – на работу. Расстались они очень душевно, он сказал – я прилечу в пятницу, или в субботу, как билеты будут и как там вообще сложится вся ситуация. Ирка совершенно не представляла, из каких составляющих у него будет складываться ситуация, поэтому просто кивнула – да, сообщай, я буду ждать. Они поцеловались на прощание, и он сказал – иди на работу, и не думай о плохом. Как хорошо-то, оказывается, когда тебе говорят – иди и не думай о плохом!

На работе в понедельник чётной недели было оживлённо. Обсуждали новости – мировые, городские и политеховские, обсуждали студентов, пили кофе, прежде чем убежать на пары. Ирку пару раз спросили – что там соседи носят про неё и про Карину? Ирка усмехнулась, закатила глаза и живописала, как оно – когда попадаешь под каток злых языков Марьи Ивановны и компании. Ей сочувствовали.

Евгений Валерианович пришёл на две свои лекции, а после они с Иркой должны были сесть и проверить все те предварительные расчёты по нагрузке на следующий год, которые она сделала в пятницу. И хорошо бы без дополнительных вопросов, тогда завтра она бы раскидала всё в базе, и утащила в учебный отдел, им на утверждение.

Пара началась, Ирка заглянула в почту кафедры, но кроме напоминалки про традиционное понедельничное совещание у декана не обнаружила ничего. Точно, понедельник же. На прошлой неделе понедельник был выходной, и срочное всем просто разослали, да и всё. Сегодня всё по плану, в два часа.

Обычно на такие совещания ходила чаще Ирка, чем Евгений Валерианович, но сегодня они оба собрались сидеть с нагрузкой. Софью Абрамовну попросить, что ли? Она как раз доделает выписки из протокола заседания кафедры про почётное звание для заведующего к среде, которые нужно подписать сегодня, а отнести завтра.

Софья Абрамовна прониклась важностью ситуации и согласилась. Тут же договорились, что если что важное – то она придёт и расскажет, или позвонит, а если нет – так пусть и отправляется потом домой.

Во время второй пары позвонила дочь Аделины Николаевны, ещё одной почтенной дамы-преподавателя семидесяти с небольшим лет, и рассказала, что её матушка занималась вчера дома чем-то суперважным и упала с табуретки. Перелом шейки бедра. Больничный оформили со вчера.

Оп-ля, хорошо, что Евгений Валерианович здесь. Потому что нужно решить вопрос с заменой, и это с завтрашнего дня на неопределённый срок. Там лекции и практические занятия у строителей, не ставка, меньше, но тоже нормально так. Ирка прикинула по расписанию и набросала пару вариантов. Лекции можно предложить Анне Алексеевне или Галине Викторовне, у них логично встанет вместе с их собственными. Практики Ирка планировала забрать себе. Обсудили с Софьей Абрамовной – да, должно получиться. Форс-мажор как он есть. Ещё позвонить в преподавательские кадры и сообщить про больничный Аделины Николаевны.

Где-то тут же позвонила Анна Семёновна, комендант общежития номер тринадцать, и спросила – не хочет ли Ирина Васильевна вернуться в зал со своими танцами, вроде бы весь шум улёгся. Это было неожиданно и довольно приятно – надо же, даже не нужно самой ничего никому доказывать. Ответила, что в принципе – да, вторник и пятница, и, наверное, воскресенье, а уже с завтра или в конце недели – это она сегодня узнает, а завтра утром отзвонится и точно скажет.

Ирка быстро и с воодушевлением открыла на компе танцевальный чатик и написала – зал снова доступен, быстро-быстро соображаем и сообщаем – начинаем уже завтра или в пятницу. Информация нужна до завтрашнего утра, чтобы ей предупредить хозяйку зала. И первый ответ «Завтра!» прилетел буквально спустя пару минут, и это было очень приятно.

Пара пролетела мгновенно. Пришли с занятий обе дамы, которые предполагались на замену пострадавшей Аделины Николаевны, Ирка тут же села с обеими, и занятия поделили в итоге на всех. Потом заглянул Евгений Валерианович – с ним это всё тут же утвердили. И можно было идти в учебный отдел – согласовывать изменения в уже было утверждённой нагрузке на март месяц. И после очередного согласования – сесть и пообедать.

Где-то в процессе обеда было ещё сообщение от Андрея – что он в самолёте. Счастливого пути ему, и – что там дальше?

Дальше заглянула в опрос про завтрашние танцы – отлично, уже шесть человек. В принципе, можно прямо сейчас звонить Анне Семёновне и говорить, что она завтра занимается. Ну да ладно, можно ещё и подождать.

Евгений Валерианович вернулся с очередной пары, и его тоже усадили пить чай – после двух лекций необходимо принять внутрь что-нибудь горячее. Попутно он ещё утвердил все необходимые для ученого совета выписки, их можно было сложить в отдельную приличную папочку и оставить на столе до завтра.

Когда Ирка шла к нему в кабинет с прикидками по нагрузке, её затормозила в коридоре Марья Ивановна.

– Здравствуй, Ира. Что, заболела Аделина Николаевна? Сочувствую. Нашли хоть, кем заменить-то?

О, кто-то с кем-то сходил покурить, не иначе. Наверное – наша Анна Алексеевна с их Ларисой Константиновной.

– Да, нашли. Всё нормально, спасибо.

Ирка уже было хотела идти себе дальше, когда Марья Ивановна выдала:

– Ты же, наверное, знаешь, когда уезжает тот геолог, с которым вы тут по коридору за ручку гуляли?

– Уже уехал. Если вы хотели передать ему привет – то немного поздно, – улыбнулась Ирка как можно более приторно.

И пошла, всё же, в кабинет начальства.

Позже, по дороге домой, она думала, как вот оно всё в жизни-то складывается – то густо, то пусто. Новая полоса определённо выходила из тех, что «густо». Наверное, это хорошо?

Дома нужно было в первую очередь подготовиться к двум завтрашним занятиям – найти материал, вроде бы были готовые карточки, посмотреть вопросы для обсуждения – и вообще самой вспомнить, чтобы завтра не зависать и не тормозить. Тем более, что первая пара вообще в восемь пятнадцать, это во сколько встать-то придется!

А потом планы заколебались и растворились в туманной дали, потому что на лавочке у подъезда сидел Димка Шеметов собственной улыбающейся персоной. И держал в руках коробку с чем-то вроде торта.